Tag Archives: антибиотики

Средство против вампиров

Чеснок – пожалуй, самый парадоксальный для человека продукт. Он был известен и ценим еще во времена Древнего Египта, как лекарственное средство, и как отличная приправа к еде. Но когда мы его едим, то начинает пахнуть не только дыхание, но и наше тело, и может быть поэтому, в Европе его применяли (вероятно, с успехом) как отпугивающее средство против оборотней, демонов и вампиров. Плохо то, что с таким же успехом можно отпугнуть от себя и людей!

Один из способов избавиться от запаха, — есть чеснок, одновременно запивая его молоком или чистой водой, либо заедая грибами или базиликом. Другой способ, доступный сегодня – потреблять его в капсулах. Впрочем, в капсулах должен содержаться аллицин, самое активное и полезное вещество в чесноке. Многие капсулы на рынке его вообще не содержат, и толку от них крайне мало.

Аллицин образуется в момент раздавливания зубчика чеснока, и оказавшись в организме, начинает наводить там ужас на всевозможных демонов. Термическая обработка чеснока снижает его эффективность, и 30 минут варки уберут из него всю пользу. Варка — не более 5 минут, но все же лучше свежим.
Исследований полезных свойств чеснока – невероятное количество, поэтому только очень коротко:

Чеснок подавляет множество видов рака: желудка, пищевода, прямой кишки, поджелудочной железы, легких (даже у курильщиков), простаты и рака грудей. Защитный эффект чеcнока против рака – многоплановый, включает в себя антибактериальные свойства, принуждение раковых клеток к смерти, блокирования формирования канцерогенных субстанций и замедления активации этих субстанций, помощь в восстановлении ДНК и противодействие распространению раковых клеток в соседние ткани.
Чеснок показывает себя лучше многих антибиотиков в борьбе со всевозможными бактериями, даже возбудителем сибирской язвы. При этом он не трогает полезные бактерии! Сегодня много говорят о том, что бактерии активно приспосабливаются, и у нас остается только несколько антибиотиков последнего рубежа защиты, но чеснок не оставляет шанса даже для приспособленцев.
Он даже защищает детей в утробе матери от инфекций.
Есть исследования, что он действительно эффективен против вируса гриппа.
Чеснок благотворно влияет на сердечнососудистую систему, снижая давление и кальцификацию артерий, почти всегда работая не хуже, а во многих случаях – лучше многих лекарств для сердца. Он подавляет формирование сгустков крови в артериях, которые могут приводить к сердечному приступу, и в этом он превосходит аспирин. Потребление чеснока, как оказалось, может служить предсказателем вероятности сердечного приступа.
Чеснок — мощный детоксификатор, убирающий из организма такие металлы как свинец, медь, кадмий и железо. Он эффективен против болезней печени, не справляющейся с отравлениями токсичными металлами.
Чеснок эффективно борется с вредом, наносимым плохими привычками: чрезмерным употреблением алкоголя и курением.
Он убирает бородавки без шанса на возвращение, лечит молочницу лучше ряда лекарств, изгоняет множество видов глистов.
И это даже не все — чеснок даже производит молекулу, которая препятствует образованию морщин.

Как сказал один специалист: «если бы чеснок пах ванилью, а на вкус был как персик, аптеки бы разорились».

Ссылка на оригинал.

Демократия и паразиты

Giardia

Жизнь в обществе других людей приносит человеку огромное количество преимуществ (в сравнении с жизнью в одиночку), но и определенные недостатки. Одним из них является риск заражения инфекционным заболеванием. Мы, как и любые другие животные, защищаемся от инфекций – у нас есть для этого иммунная система. Она, безусловно, мощное оружие, но физиологически весьма дорогое. Гораздо экономнее для организма использовать изменение поведения, как первую линию обороны, то, что называется поведенческая иммунная система (Schaller & Park, 2011).

Она состоит из арсенала психологических инструментов, которые:
а) определяют признаки присутствия инфекционных патогенов в нашем непосредственном окружении;
б) запускают ответную реакцию – как эмоциональную, так и когнитивную, специфично угрозе;
с) обеспечивают поведенческий уход от патогена.

Разумеется, система работает грубовато, и реагирует на наборы очевидных стимулов, что приводит к ложноположительным реакциям на людей, предметы, и ситуации, которые на самом деле угрозы не представляют. Она работает сильнее, когда пользователь слаб, или, по тем или иным причинам, более склонен к тому инфекционному патогену, который есть в окружении.

Так, нам не нравятся люди с физическими уродствами – мы реагируем крайне отрицательно на людей с лицевыми аномалиями, мы избегаем сидеть рядом с людьми, страдающими ожирением, или старыми, или на инвалидной коляске. Нам нравятся больше свои, чем иностранцы. И это все примеры работы поведенческой иммунной системы (Schaller, 2011).

Согласитесь, есть смысл в отвращении к человеку с инфекционным заболеванием, которое явно видно на его коже, но почему такое отвращение может возникать к совершенно здоровым людям? Может быть потому, что невозможно четко определить наличие инфекционного заболевания, и мы вынуждены руководствоваться внешними, визуальными признаками и некими культурными обычаями. Отвращение – эмоция, на самом деле, отражающая потенциальную опасность заражения. Когда люди испытывают отвращение, в слюне увеличивается число маркеров иммунной системы для начала воспалительного процесса, в частности, цитокина инерлюкина-6 (cytokine interleukin-6 (IL-6). Тело начинает готовиться к борьбе с патогенами (Schaller et al., 2010).

Пара остроумных экспериментов показала (Rozin, Millman, & Nemeroff, 1986), что у нас есть устойчивые культурные представления: в одном, исследователи взяли мертвого таракана, простерилизовали его, бросили в напиток, и предлагали людям. Разумеется, никто в восторг от такого предложения не приходил, и пить отказывался. В другом случае ученые предлагали шоколадное пирожное в форме какашки, с таким же результатом. Такие объекты в природе заражены вирусами и инфекциями, и если что-то просто похоже на них, наш организм старается их избегать, автоматически и подсознательно. Рационально мы понимаем, что видим пирожное, и опасности заразиться нет, но есть мы такое все же не хотим.

И поскольку существует много видов инфекций и их последствий, наш разум ищет что-то аномальное во внешности или поведении человека, отличное от нашего субъективного представления о норме. И таким образом складываются наши предубеждения против пожилых, инвалидов, страдающих ожирением, а также людей других рас или национальностей. Так, например, исследование в США (Navarrete, Fessler, & Eng, 2007) изучало поведение беременных женщин в течение первого триместра. Это период, когда женщина наиболее чувствительна к инфекциям, ввиду того, что иммунная система, в целях беременности, подавлена. Удалось обнаружить склонность беременных к этноцентризму – провозглашение преимуществ какого-либо этноса, возвеличивание его достоинств и заслуг; формами этноцентризма являются американоцентризм, афроцентризм, востокоцентризм, европоцентризм и т. д., – или иными словами, к национализму. Во втором и третьем триместрах такая склонность пропадала.

Множество исследований показало, что люди предпочитают симметричные лица в потенциальных партнерах – так, женщины предпочтут мужественное и симметричное лицо, а мужчины – женственное и симметричное. Симметрия – биологический показатель отсутствия некоторых паразитарных заболеваний и предсказатель хорошей наследственности. Группа исследователей (Little, DeBruine, & Jones, 2010) показывала испытуемым картинки различных паразитов и признаков инфекционных заболеваний, и выяснилось, что после такого просмотра люди еще сильнее выражают предпочтение к симметрии в лицах противоположного пола.

Участникам экспериментов показывали картинки с признаками инфекционных заболеваний, и просили оценить свой уровень экстравертности. И он уменьшался: люди не хотят общаться в среде, где опасность заражения высока. Исследователи следили за движениями рук, когда участники эксперимента рассматривали такие изображения – и фиксировали уход рук подальше от фото (Mortensen et al.,2010).

В странах, где опасность заразиться паразитами высока, люди в целом менее экстравертированы и менее открыты новому опыту, меньше проявляют сексуальное поведение в обществе, и в таких культурах гораздо больше давления конформизма друг на друга (Schaller & Murray, 2008). Специфические проявления коллективизма – этноцентризм и конформизм, по своей природе, препятствуют распространению патогенных инфекций (Fincher et al., 2008).

Страны различаются по формам правления – и считается, что причиной являются ресурсы, и их распределение. Группа исследователей (Thornhill, Fincher, & Aran, 2009) выдвинула паразитарную гипотезу демократизации (!), которая говорит, что психологическая адаптация к условиям проживания производит ценности и поведение, которые наиболее подходят к локальному уровню инфекционных заболеваний. Авторы взяли данные по уровню демократизации, половой дискриминации, отношения коллективизма-индивидуализма, права частной собственности, сексуальной свободе поведения и распространения паразитарных заболеваний.

Коллективизм, автократия, подчиненная роль женщины, ограничение сексуальной свободы женщин – это ценности, которые позитивно коррелируют с высоким уровнем инфекционных заболеваний. Такое поведение позволяет их избегать. И наоборот – сексуальная свобода женщин, феминизм, индивидуализм, демократия позитивно коррелируют с низким уровнем паразитарных инфекций. А где такое происходит? – в северных широтах, где паразитов мало. Даже сексуальная революция 60-х годов прошлого века связывается с уменьшением инфекционных заболеваний на Западе (благодаря распространению антибиотиков, вакцинации, качества питьевой воды и санитарии). Даже уровень инноваций и модернизаций в регионе позитивно коррелируют с паразитарной гипотезой.

Хотите демократических изменений, инноваций и свобод – улучшайте санитарию, гигиену и борьбу с инфекционными заболеваниями – люди станут здоровые, красивые, свободные и веселые, и все будет хорошо.

Кстати, обратите внимание на предыдущие посты по аналогичной теме: К воде скакал кузнечик… и Про паразитов, но уже не только о них.

Fincher, C. L., Thornhill, R., Murray, D. R., & Schaller, M. (2008). Pathogen prevalence predicts human cross-cultural variability in individualism/collectivism. Proceedings of the Royal Society B: Biological Sciences, 275(1640), 1279-1285.

Little, A. C., DeBruine, L. M., & Jones, B. C. (2011). Exposure to visual cues of pathogen contagion changes preferences for masculinity and symmetry in opposite-sex faces. Proceedings of the Royal Society B: Biological Sciences, 278(1714):2032-9.

Mortensen, C. R., Becker, D. V., Ackerman, J. M., Neuberg, S. L., & Kenrick, D. T. (2010). Infection breeds reticence. The effects of disease salience on self-perceptions of personality and behavioral avoidance tendencies. Psychological Science, 21(3), 440-447.

Navarrete, C. D., Fessler, D. M. T., & Eng, S. J. (2007). Elevated ethnocentrism in the first trimester of pregnancy. Evolution & Human Behavior, 28(1), 60-65.

Rozin, P., Millman, L., & Nemeroff, C. (1986). Operation of the laws of sympathetic magic in disgust and other domains. Journal of Personality and Social Psychology, 50(4), 703-712. Doi: 10.1037/0022-3514.50.4.703.

Schaller, M. (2011). The behavioral immune system. How unconscious fears of infection shape many aspects of our psychology. Scientific American. Published online on June 14, 2011.

Schaller, M., & Murray, D. R. (2008). Pathogens, personality, and culture: Disease prevalence predicts worldwide variability in sociosexuality, extraversion, and openness to experience. Journal of Personality and Social Psychology, 95(1), 212-221. Doi: 10.1037/0022-3514.95.1.212.

Schaller, M., & Park, J. H. (2011). The behavioral immune system (and why it matters). Current Directions in Psychological Science, 20(2), 99-103.

Schaller, M., Miller, G. E., Gervais, W. M., Yager, S., & Chen, E. (2010). Mere visual perception of other people’s disease symptoms facilitates a more aggressive immune response. Psychological Science, 21(5), 649-652.

Stevenson, R. J., Hodgson, D., Oaten, M. J., Barouei, J., & Case, T. I. (2011). The effect of disgust on oral immune function. Psychophysiology, 48(7), 900-907.

Thornhill, R., Fincher, C. L., & Aran, D. (2009). Parasites, democratization, and the liberalization of values across contemporary countries. Biological Reviews, 84(1), 113-131.

Леденцы могут помочь против E.coli

Девушка с леденцом на палочке, из игры Grand Theft Auto

В детстве нам обещали дать конфетку, если мы согласимся пойти к доктору. Мы ее получим сразу, как только выйдем из кабинета. Как бы ни тривиальным казался этот метод убеждения, он часто срабатывал. А сегодня выясняется, что конфетка – не только вознаграждение за храбрость, но и часть терапии. В престижном журнале Nature была опубликована статья (Allison, Brynildsen & Collins, 2011), еще до вспышки заболеваний в Европе, связанных с мутантом E.coli. Это надо иметь виду, на всякий случай.

Суть вот в чем: иногда бактериальная инфекция сопротивляется лечению антибиотиками. Создаются популяции сопротивляющихся бактерий, и дело не в том, что антибиотики не могут их убить. Эти бактерии учатся “залегать на дно”, пока не оканчивается курс антибиотиков, с тем, чтобы потом вернуться к жизни. “Залегать на дно” – это метафора, разумеется, но очень подходящая. Бактерии учатся отключать свой метаболизм, – так подводная лодка, заглушив двигатели, лежит тихонько, пока наверху носятся эсминцы-антибиотики.

Несмотря на то, что проблема эта очень актуальна и лежит в основе хронических инфекций, на сегодняшний день не существует стопроцентных методов ее разрешения.

Гипотеза ученых заключалась в том, что есть возможность выманить эти хитрые бактерии, заставив их запустить свой метаболизм. И один из методов – использовать в качестве такой приманки сахар. Лабораторная мышь с хронической инфекцией мочевых путей была излечена антибиотиком из группы аминогликозидов, администрированным наряду с сахаром. Бактерии включают метаболический аппарат, чтобы потребить немного сахара, но вместе с этим открываются для антибиотиков. Эта комбинация, по всей видимости, убивает как на грам-негативные Escherichia coli (E.coli), так и грам-положительные Staphylococcus aureus (S.aureus).

Кстати, я бы предположил, что так может действовать мёд, который порой работает лучше антибиотиков, особенно в условиях хронической инфекции. Антибактериальные свойства меда, как было недавно установлено, обусловлены, в первую очередь, действием протеина дефензин-1, вырабатываемого клетками иммунной системы пчел. Возможно, сахар в мёде заставляет бактерии оживиться, а затем и погибнуть.

Allison, K. R., Brynildsen, M. P., & Collins, J. J. (2011). Metabolite-enabled eradication of bacterial persisters by aminoglycosides. Nature, 473(7346), 216-220.