Мы различаем много вкусов: сладкий, горький, соленый, кислый, и умами. Но наиболее чувствительны мы к горькому. На это есть причины – горький вкус ассоциируется с опасностью, так как часто свидетельствует об испорченности продукта или о его токсичности. Поэтому вкус горечи – важный элемент системы выживания человека.

Связь горького вкуса и выживания проявляется весьма затейливым образом. В нескольких экспериментах психологи Китайского университета в Гонконге  (The Chinese University of Hong Kong), проверяли гипотезу, что мотивация к выживанию связана с горьким вкусом (Chen & Chang, 2011). Участникам эксперимента давали простую воду, в контрольном условии, и горький напиток, в экспериментальном. Те, кто пил горький напиток, быстрее отбирали слова, связанные с выживанием, в лексических задачах. В другом эксперименте, люди, которые жевали горьковатый корень лотоса, были более склонны дисконтировать/игнорировать будущее, по сравнению с теми, кто жевал кислые лимоны.  В тесте на память, те, кто был в “группе горечи”, вспоминали больше слов, связанных с выживанием, чем те, кто был в “сладкой” группе.

Связано это с тем, что вкус горечи – адаптивная реакция привыкания к тяжелым условиям жизни. Когда все идет прекрасно, сладкой и приятной на вкус еды полно, нет нужды экспериментировать с горькими неприятными ощущениями. Наверное, поэтому сегодня мы различаем много видов горького вкуса, и к некоторым настолько привыкли, что даже не представляем себе жизни без них: кофе, шоколад, сигареты и прочее.

Если мы оказались в тяжелых условиях, надо подкрепить себя чем-то горьким, хотя бы кофе, без сахара и молока. И в нас должна проснуться тяга к выживанию. Надо только иметь в виду, что мотивация к выживанию уменьшает важность наших планов на будущее. И когда мы строим планы на будущее, горький вкус может им противоречить.

Chen, B.-B., & Chang, L. (2011). Bitter struggle for survival: Evolved bitterness embodiment of survival motivation. Journal of Experimental Social Psychology. doi: 10.1016/j.jesp.2011.11.005. Available online 12 November 2011.

Чем отличается объект, который мы желаем, от объекта, который нам не нужен? Если такое отличие и есть, то существует оно только в нашей голове, в нашем восприятии таких объектов желания/нежелания. Говорить о том, что мир таков, каким мы его видим, становится все более и более странно и некорректно.

Психологи Эмили Балсетис из Нью-Йоркского Университета и Дэвид Даннинг из Корнельского Университета провели интересные и довольно простые эксперименты, заслужившие статьи в последнем номере Scientific American (Ross, 2010). Они просили две группы людей оценить расстояние до объекта. Объектом была бутылка с водой, а группами – люди, испытывающие жажду, и люди, такой жажды не испытывающие. Те, кто хотел пить, полагали, что бутылка находится ближе, чем те, кто утолить жажду не хотел. В другом эксперименте людей просили кидать и попасть подушкой в поздравительные карточки, которые можно было, в случае попадания, взять себе. Одна карточка стоила 25 долларов, а другая – просто дрянь. В гламурную дорогую карточку подушки не долетали (казалось, что она ближе) в среднем на 22 сантиметра, а в никчемную ненужную – перелетали.

Авторы исследования выдвинули интересные гипотезы из области эволюционной психологии, почему мы хотим видеть желанную цель ближе, чем оно есть на самом деле. Эта иллюзия – что то, что мы видим, весьма достижимо и путь к этому короток, возможно, позволяет людям идти к ней – в конце концов, раз она так близка, почему бы ее не достичь? Когда мы видим, что спасительная влага близка, это, возможно, дает нам силы добраться до нее, в отличие от человека, не испытывающего таких иллюзий? Дает силы и, в конечном итоге, спасает жизнь.

Посему, это стоит тоста: Так пусть же наши цели кажутся нам близкими и достижимыми, вопреки тому, как оно есть на самом деле!

Ross, V. (2010). Closing the gap. Scientific American Mind, 21(3), 7.

История Стива Каллахана (Steve Callahan),  драматизированная в четвертом эпизоде фильма Human Body. Pushing the Limits (Dale et al., 2008), повествует о том, как он, оставшись на надувном плоту после крушения своей яхты, столкнулся с проблемой выживания.  Его плот дрейфовал в Атлантическом океане, в районе, где встретить проходящее судно было маловероятно. На 18-ый день у него кончились запасы пропитания, и он стал охотиться на рыбу, пользуясь небольшим гарпуном. Рыбы было довольно много, и ему не составляло большого труда ее добыть. Мясо рыбы богато протеином, но не содержит минералов и витаминов, в котором нуждается человеческое тело, для того, чтобы выжить. Он не знал, что в рыбе содержатся и витамины и минералы, в таких ее частях, которые мы обычно не едим:  в коже – витамины группы B, в хребте – кальций и фосфор, в глазах – пресная вода, в печени – витамины A и B,  в печеночном жире – витамин D и аминокислоты Omega 3, в желудке и кишках – витамины A и D, в икре – витамины группы B и C.  Несмотря на то, что у него не было проблем с ловлей рыбы и ее потреблением, хотя и сырой, он чувствовал себя все хуже и хуже. На 28-ой день, как он рассказывает, его вкусовые предпочтения драматически изменились – он все менее и менее интересовался мясом,  и его необъяснимо влекло к таким частям, как глаза, печень, и икра рыбы – практически ко всему, кроме самой плоти и желудка рыбы. Он просто наслаждался вкусом этих частей рыбы, как деликатесом, тогда как ранее считал их несъедобными.

Мозг, стремясь к выживанию, «переписал» вкусовые предпочтения человека, для того, чтобы тот пробовал все, что возможно, для доставки в организм необходимых ингредиентов.  Кроме этого, мозг стимулировал его, вырабатывая эндорфины, чтобы вызвать удовольствие и наслаждение именно этими частями рыбы. Как пояснял Стив, сознательно он не чувствовал необходимости в этом, но четко помнит, что тогда для него это казалось роскошным пиршеством.

Стив Каллахан был спасен на 76-ой день, в здравом уме и твердой памяти, что называется.

Рассуждая об этом, можем заметить, что поскольку он был в открытом пространстве, и под лучами солнца, витамин D был ему не нужен – его он мог получать в предостаточном количестве. Метаболизм витамина таков, что под воздействием кожи солнечными лучами происходит накопление до порядка 10,000 МЕ, и прием заканчивается.  Поэтому желудок и кишки не нужны были для него, ведь находящийся там витамин A есть также и в печени. Насколько нужен был ему витамин А? Он необходим для зрения, для деления и дифференциации клеток, репродуктивных функций, для регулировании иммунной системы. Сложно отмахнуться от чего-то в этом списке (кроме репродукции). Про витамины группы B сказать еще сложнее, поскольку их много, и их исключать тем более нельзя. Таким образом, его организм искал необходимые компоненты и находил их, при этом избегая потребления потенциально опасных продуктов (кишки рыбы).

Вопрос, который меня интересует в этой ситуации: каким образом мы могли бы перевести наш организм в подобное состояние активного поиска в случае необходимости? Понятно, что осознаваемая необходимость и подсознательная необходимость – состояния разные. Я могу думать о том, что мне нужно, но мое подсознание так не считает. Некоторые заболевания связаны именно с недостатком каких-то веществ в организме, но мы не видим таких кардинальных поведенческих изменений. Возможно, организму нужны особые сигналы опасности, при которых он начинает работать в режиме экстремального спасения, а вялотекущие сигналы хронического недомогания не приводят к такому режиму. Но даже не очень глубокое понимание подсознательных процессов, которого мы достигли на сегодня, дает нам уверенность в том, что мы могли бы управлять такими процессами. И это нужно проверять…

Dale, R., Goodchild, T., & Mortimore, M. (Producers) & Clifton, D., Radice, M., & Turner, J. (Directors). (2008). HumanBody. Pushing the Limits. Episode 4: Brain Power. USA: Dangerous films. Aired by Discovery Channel.