Tag Archives: гипотеза

Совы, жаворонки и бабушки

Хадза Есть гипотеза, которая объясняет, почему люди живут после окончания репродуктивного периода, хотя, казалось бы, с чего бы и зачем? Эта «гипотеза бабушки» утверждает, что люди после окончания репродуктивного возраста, вступив в стадию бабушек и дедушек, помогают выживанию рода, нянчась с внуками.

Ну, это гипотеза, сколько их таких? Но недавно она получила подтверждение (или как бы подтверждение) в виде компьютерной модели — lenta.ru написала про это. А также подтверждение с другой, неожиданной стороны.

Дэвид Самсон с коллегами решил проверить другую гипотезу, гипотезу «часового». Она говорит о том, что в стаде животных всегда есть кто-то, кто не спит и может разбудить остальных в случае опасности. На людях ее специально никто не проверял. И вот ученые отправились в Танзанию, к племенам охотников-собирателей Хадза, которые живут в саванне Серенгети, в небрежно сделанных травяных хижинах. Они спят ночью, не выставляя никаких часовых, часто просто под деревьями, несмотря на то, что в округе обязательно бродят серьезные хищники.

Оказалось, что даже в небольшой групп из 30 человек всегда есть кто-то, кто не спит, в любое время дня и ночи. Самые ночные ребята – это молодежь, которая любит тусоваться допоздна, и старики, у которых уже проблемы с засыпанием. Другие наблюдения за племенами также показывают, что около 10% группы постоянно бодрствует (Сон, который мы потеряли), и это достигается только за счет большого возрастного спектра, иными словами, когда в группе есть все от мала до велика.

Разбросанные по людям титулы «совы» или «жаворонка» — звания, выданные эволюцией для выживания. Любой человек, если он «сова», и его за это упрекают, может гордо сказать, что он охраняет мир, пока тот безмятежно дрыхнет.

На фото — люди Хадза.

Geddes, L. (2017). Why people sleep at different times. New Scientist, N 3134, 15 July 2017.

Проблема картотеки

картотечный шкаф Просматривая на днях литературу по праймингу, наткнулся на целый массив статей, которые пытались повторить оригинальные исследования, и не могли подтвердить находки. Это важная литература, потому что ее очень трудно достать.

Допустим, мы выдвигаем гипотезу, например: «существует увеличение скорости реакции у людей после приема пендохлорпропинола (вымышленное название лекарства), в сравнении с контрольной группой». Эксперимент должен ее либо подтвердить, либо отвергнуть. Одновременно и автоматически, согласно канонам дизайна эксперимента, создается так называемая «нулевая гипотеза», которая говорит, что никакой «разницы в скорости реакции между людьми, принявшими пендохлорпропинол, и контрольной группой не существует».

Когда исследователь получает подтверждение гипотезе, то это позитивный результат, который можно опубликовать. Это интересно – теперь мы знаем, что при приеме пендохлорпропинола можно ожидать статистически значимого увеличения скорости реакции. Когда исследователь не получает подтверждения гипотезы, то есть, нулевая гипотеза оправдывается, то это, что называется, негативный результат. Ну и что, что пендохлорпропинол не увеличивает реакции – вон, аспирин тоже ее не увеличивает, да мало ли что еще ее не увеличивает! Поскольку это не так уж важно, смысла печать такую работу вроде как мало. И работа, проделанная исследователями, отправляется вместо журнала в шкаф. У меня самого есть такой, условно, «шкаф», как, наверное, у любого, кто хоть несколько раз проводил эксперименты.

Так вот и возник термин «Проблема картотеки». Этот термин был придуман Робертом Розенталем (Robert Rosenthal) в 1979 году, и относится к предубеждению в научной литературе публиковать только позитивные результаты. Исследования, которые отвергают ранее обнаруженный феномен или говорят о невозможности повторить какие-то находки, весьма редко попадают на страницы научных журналов.
Так вот, проблема картотеки говорит о том, что исследования, подтверждающие нулевую гипотезу, имеют очень мало шансов быть опубликованными. И теперь представим себе, что 5% исследований подтверждают какую-то гипотезу, и публикуются, а 95% исследований – отвергают рабочую гипотезу, и не публикуются, а хранятся в картотеке. И мы, размеется, знаем только о 5% работ, и получаем такую ситуацию, когда мы верим в феномен, а он, на самом деле, мягко говоря, сильно искажен, или не существует вообще.

Больше почитать по этой теме:

Scargle, J. D. (2000). Publication bias: The «file-drawer problem» in scientific inference. Journal of Scientific Exploration, 14 (2): 94–106. Полный текст.

Publication bias.

Сайт, собирающий психологические исследования, которые не смогли повторить оригинальный эксперимент: http://www.psychfiledrawer.org

Пластичность мозга, вызываемая тренировками памяти

Нейропластичность, вызываемая тренировками памяти Еще одно важное исследование, показывающее пользу тренировок для мозга, опубликовано недавно в журнале Brain канадскими учеными (Belleville et al., 2011).

Человеческий мозг начинает терять свою массу, с 20-ти летнего возраста, и потери могут составить от 5 до 10%, по достижении преклонного возраста. Несмотря на постоянную потерю нейронов, мозг компенсирует ущерб двумя уникальными механизмами: нейропластичностью и избыточностью своих нейронных сетей. Пластичность мозга – это его способность реорганизовываться и изменяться. Ранее считалось, что пластичность исчезает с возрастом, но это верно только отчасти – эта способность в детском возрасте поистине фантастична, однако, и в 90 лет мозг может изменяться.

Гипотеза ученых была такова: некоторые регионы мозга, не задетые старческими ухудшением, могут помогать или брать на себя функции других поврежденных регионов, посредством тренировки памяти.

30 пожилых участников были разделены на две группы: здоровые и с легкими когнитивными нарушениями (mild cognitive impairment или MCI). Были произведены тесты на память и съемка томографии за шесть недель до начала тренировок, за неделю до начала тренировок, и через неделю после окончания тренировок. У всех участников до начала тренировок тесты на память показывали активацию регионов, традиционно связанных с этой функцией. У людей с MCI активация была, соответственно, уменьшена.

Ученые использовали функциональную магнитную томографию, и смогли увидеть диверсификацию нервных клеток – те стали участвовать в активности, ранее им не свойственной. После эксперимента участники с легкой формой когнитивных нарушений стали на 33% лучше решать тесты на память. А именно у таких людей в 10 раз более вероятно проявление болезни Альцгеймера.

На графике показано улучшение памяти у двух групп участников (Belleville et al., 2011). Как вы видите, улучшения есть у всех.

После тренировок, новые регионы мозга стали включаться в работу: обработки языка, пространственной памяти и способность распознавания, и зона обучения новым навыкам. Здоровая часть мозга стала помогать поврежденной.

Результаты исследования чрезвычайно важны – они означают, что мы можем, тренируя свой мозг, компенсировать нарушения работы мозга, вызванные старением, и, по крайней мере, отсрочить наступление катастрофических последствий, типа болезни Альцгеймера.

Belleville, S., Clement, F., Mellah, S., Gilbert, D., Fontaine, F., & Gauthier, S. (2011). Training-related brain plasticity in subjects at risk of developing Alzheimer’s disease. Brain. Journal of Neurology. First published online. Doi:10.1093/brain/awr037.