Избыточный вес – многогранная подлость: это плохо для здоровья, для путешествий, для гардероба, и на работу берут неохотно, и еще много чего. Недавнее исследование (Major, et al., 2013) обнаружило еще один эффект.

90 женщин, участниц эксперимента читали статьи в The New York Times. Статьи были подделками, и созданы специально для эксперимента, но опирались на реальные факты. Одна группа читала статью «Брось курить или потеряешь работу» (в контрольной группе), другая – «Сбрось вес или потеряешь работу». В статье говорилось, как работодатели неохотно берут на работу людей, которые курят или с избыточным весом. Затем всем предлагалось подумать о фактах в этой статье и подготовить выступление по теме, а затем и выступить перед видеокамерой в течение пяти минут.

После этого женщин просили подождать, и приводили в комнату, где на экране монитора шел фильм про жизнь подводного мира. Рядом с монитором стояли три чашки – с печеньками, M&M и Skittles, и каждому предлагалось угощаться. На 10 минут их отставляли с фильмом и закусками, после чего приглашали в лабораторию, где просили заполнить опросники, и провести измерения роста и веса.

Что выяснилось:

Анкеты, которые заполнили участницы, показали, что женщины в разной степени осознают, что у них есть лишний вес, и чем глубже это осознание, тем парадоксальнее поведение. Когда им напоминают о социальных проблемах, связанных с ожирением, как в статье «Сбрось вес или потеряешь работу», то чем больше женщина осознает, что у нее избыточный вес, и чем сильнее её это задевает, тем больше она ест. Так, в эксперименте такие женщины потребили на 80 калорий больше других, что составляет 4% от ежедневной нормы калорий.

У женщин с избыточным весом статья вызвала уменьшение самоконтроля над питанием, а у женщин с нормальным весом – увеличение!

Самоощущения избыточного веса были более важны и предсказательны в поведении, чем реальный вес.

Странно, но контентно-лингвистический анализ и анализ невербального поведения выступлений женщин не показал никаких различий между женщинами из разных групп. Экспериментаторы надеялись увидеть что-то, и я, честно говоря, ожидал бы. Надо было, наверное, спрашивать их о чем-то личном, а не создавать полемические произведения.

Major, B., Hunger, J. M., Bunyan, D., & Miller, C. T. (2013). The ironic effects of weight stigma. Journal of Experimental Social Psychology. doi: http://dx.doi.org/10.1016/j.jesp.2013.11.009

Почему-то люди очень интересуются, когда другие говорят правду, а когда лгут. Изучено и изобретено множество техник и методов, и, тем не менее, мы, по большей части, неспособны отделить одно от другого. Сегодня мы познакомимся с одним интересным феноменом языка, имеющим отношение к этой теме.

Контентно-лингвистический анализ – пожалуй, один из самых точных методов определения лжи. Именно он помог понять некоторые важные факты: когда люди говорят правду, они гораздо чаще используют местоимение первого числа – я, мне, мой. Когда люди говорят правду, они используют более сложный язык, и часто используют слов за исключением, кроме, но, вместе, без. Эти слова нужны, чтобы разделить ситуацию на две части – отделить, так сказать зерна от плевел. Люди говорят, что они делали и что не делали. Но для лжеца сложно сказать, что он не делал чего-то, потому что это опасно. Он пытается подсознательно отстраниться от события. И эти слова исчезают, а вместе с ними и местоимения первого числа. С текстом можно провести анализ, и он определит ложь очень хорошо, с вероятностью около 70%.

Но что делать с таким примером?

26 января 1998 года. Билл Кинтон врет, и мы это знаем. Вот что он дословно говорит:

– Но я хочу сказать одну вещь американскому народу. Я хочу, чтобы вы слушали меня. Я хочу сказать это еще раз: У меня не было сексуальных отношений с этой женщиной, Мисс Левински. Я никогда не говорил кому-нибудь врать, ни одного раза, никогда. Эти заявления лживы.

Шесть раз он употребил местоимения первого лица в единственном числе. Это составляет почти 14%, и это очень много. Но мы же знаем точно, что он врал!

Это исключение, и очень важное. Его легко запомнить и понять, и вы будете получать удовольствие, поверьте, особенно слушая политиков.  Это исключение — перформатив. Перформатив – лингвистический и философский термин. Его внимательно изучал философ Джон Лонгшоу Остин (John Langshaw Austin), британский философ (1911-1960), фото которого – в начале статьи.
Он известен как автор революционной идеи о том, что наша речь не только пассивно описывает реальность, но и может ее изменять посредством актов речи. Он приводил такие примеры: вы стоите на спуске корабля и, разбивая шампанское, говорите: «Нарекаю этот корабль Неустрашимым!» Или вы стоите в зале свадебных торжеств и на вопрос, согласны ли вы взять в жены эту девушку, говорите: «Да, я согласен!» Или вы говорите: «Я отдаю эти часы своему брату». Вы не просто описываете реальность, вы ее создаёте своими словами.

Перформатив — глагол, употребление которого в 1-ом лице настоящего времени означает непосредственное совершение названного действия, например, «Я обещаю», «Скажу откровенно», «Я хочу, чтобы вы знали», «Позвольте мне быть предельно откровенным», «Я готов спорить», «Я хочу, чтобы вы поняли» и так далее. Перформатив – это не просто слова, а совершение определенного вида действий.

Перформатив может выглядеть как типичное предложение, но оно не описывает и не констатирует факты, и посему не является ни ложным, ни истинным. Такая конструкция не позволяет узнать, правда или ложь стоит за высказыванием. Вы можете врать, а можете говорить правду.

Прекрасный образчик перформатива – в цитате из фильма Убить Билла, когда Невеста передает сообщение для Билла через Софию Фатале:

Как я сказала ранее, я позволю тебе сохранить твою жалкую жизнь по двум причинам. И вторая причина – в том, что ты сможешь сказать ему лично все, что случилось сегодня ночью. Я хочу, чтобы он увидел широту моей милости, глядя на твое искалеченное тело. Я хочу, чтобы ты рассказала все, что ты сказала мне. Я хочу, чтобы он знал, что я знаю. Я хочу, чтобы он знал, что я хочу, чтобы он знал. И я хочу, чтобы они все знали, что они скоро будут также мертвы, как и О-Рен.

Например, я беру в руки вилку и говорю: Я хочу, чтобы вы знали, что сейчас у меня в руке ложка. Я хочу, чтобы вы отметили это и запомнили. Вы понимаете, что это не ложка. Но правду ли я вам сказал или нет? В самом деле, как ни странно и необычно это может прозвучать, отчасти, это правда. Первая часть «Я хочу, чтобы вы знали» — правда. «Я держу ложку» – неправда. Это очевидно, потому что все факты у вас перед глазами. Когда дело касается вещей, которые не столь очевидны, перформатив начинает нас дурачить.
Теперь пойдите и послушайте какого-нибудь политика. А в следующий раз, когда человек говорит вам: «Я хочу, чтобы ты меня послушала, я хочу, чтобы ты знала, что я тебя люблю, и это правда», попросите его сказать это проще.

По материалам Pennebaker, J. W. (2011). The secret life of pronouns : what our words say about us (1st U.S. ed.). New York: Bloomsbury Press.