В конце декабря вышла большая статья в Washigton Post (Whoriskey, 2012) о влиянии фармацевтических компаний на многие аспекты жизни. Статья вызвала массу откликов, как среди читателей, так и среди профессионалов. Одна глава статьи говорит о недавнем событии, касающемся определения депрессии: в Американской Психиатрической Ассоциации есть панель экспертов, которая определяет толкование, симптомы и методы лечения психических заболеваний, создавая Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders, или DSM. Это руководство – библия для практикующих врачей в Америке, определяющее их практику, страховку, судебные решения, и прочее. Врач-терапевт в 80% случаях выписывает рецепты на антидепрессанты. И только остальную часть выписывают психиатры.
Скорбь о потере близкого человека всегда считалась естественным процессом, который лучше оставить без лечения, потому что он проходит сам по себе. Сегодня это уже не так, согласно DSM: такая скорбь вошла в спектр депрессии, и ее следует лечить антидепрессантами. Вдумайтесь: горечь потери близкого человека теперь, по сути, — симптом депрессии! Зачем вообще переживать о чем-либо, увещевают нас фармацевтические компании, если можно и нужно купить и принять горсть таблеток? Рынок антидепрессантов только в США составляет 10 миллиардов долларов в год, и фармацевтические компании, вероятно, считают каждый доллар в чужом кармане как личное оскорбление.
Горечь утраты близкого лучше лечить лекарством Wellbutrin, компании GlaxoWellcome, потому что так считает главный консультант панели, основываясь на исследовании 2001 года, которое, так уж случилось, сам и провел. Исследование спонсировалось той же компанией, и так случилось, что этот консультант имеет пакет ее акций, и прочие прелести от нее. В вышеуказанной статье – исчерпывающая инфографика, показывающая, что шесть из семи панелистов, определяющих депрессию и методы ее лечения, имеют тесные связи с различными фармацевтическими компаниями.
Ладно, это всё мы давно и прекрасно знаем. Интересно, что когда разговор пошел о возможном конфликте интересов, независимая комиссия уверенно сказала, что нет, такого не произошло. Фактически те психиатры отрицают существование предпочтений, предрассудков и конфликта интересов. Они не могут поверить, как вам пришло в голову, что денежные вознаграждения от фармацевтических компаний могли каким-то образом поменять их поведение. Хочется риторически вопросить, когда же абсурд двойных стандартов, отсутствия логики и отрицания очевидного дойдет до своей полноты, и приведет к смене устройства нашего общества? Но я такой вопрос задавать не буду, а вот другой меня крайне интересует: Если практически любому человеку очевидна ложь и лицемерие таких заявлений и такого поведения, и все равно ничего нельзя поделать с этим, то зачем вообще что-то объяснять? В чем смысл придумывания причин для бомбардировок страны, если можно нагрузить самолеты бомбами и поднять их в воздух? Что меняется от того, если кто-то указывает на надуманность причин такого или откровенную ложь? Подумав и поговорив с людьми, я пришел к выводу, что такие объяснения всё же нужны, хотя бы для минимизации сопротивления. Для экономии бомб, если угодно. Людей, разбирающихся в теме не так и много, и их мнением можно пренебречь, а остальные могут не знать, не интересоваться или им попросту плевать. Не знаю, что и сказать…
Whoriskey, P. (2012). Antidepressants to treat grief? Psychiatry panelists with ties to drug industry say yes. The Washington Post, 27 December 2012. Ссылка.
PS. BBC News 18 января 2013 года опубликовала статью профессора клинической психологии Питера Киндермана (Peter Kinderman), озаглавленную Скорбь и беспокойство — не психические заболевания, в которой он критикует подзод новой редакции DSM.
