Tag Archives: эксперимент

Распылитель добродетели

запах свежести В теории игр и психологии есть такая парадигма: игра анонимного доверия (Berg, Dickaut, & McCabe, 1995). Правила у нее такие: два игрока, один – Отправитель, другой – Получатель. Они друг друга не знают и не должны узнать. Оба игрока получают, к примеру, по 10 долларов. Только Получатель кладет эти деньги сразу в карман, а Отправитель должен решить — он может их оставить себе либо «инвестировать» все или часть Получателю. Когда происходит такое инвестирование, то сумма, отправленная Получателю, утраивается. Если Отправитель послал 10 долларов, то у Получателя сразу же образуются 30 долларов. Теперь, Получатель вправе опять же оставить все деньги себе или поделиться с Отправителем. Его решение окончательное и опять же анонимное. Вариантов поведения тут предостаточно, как в случае одного и единственного раунда, так и многочисленных раундах. Подобного рода игры могут служить отличным измерителем изменений в поведении, когда мы пытаемся им манипулировать.

Отправитель должен послать Получателю ровно ноль долларов, и ни цента больше, в соответствии с эквилибриумом Нэша, математической логикой, описывающей идеальное поведение, говорящей нам о том, что мы всегда должны исходить из максимизации своих интересов. Однако в реальной жизни люди себя так не ведут. Многочисленные эксперименты показывают, что люди доверяют свои контрагентам, отправляя и получая деньги. Доверие – необходимое смазочное средство сложного механизма социальных отношений. Но как оно возникает и как им можно управлять?

Команда канадских и американских психологов продемонстрировала (Liljenquist, Zhong, & Galinsky, 2010) весьма удивительные вещи. В одном эксперименте людям, сидящим одним в комнате, объяснив правила игры, говорили, что сейчас случайным образом будут распределены роли. «Случайно» им всем доставалась роль Получающего, а Отправитель выслал им полную сумму, в 4 доллара, то есть им полагается получить тройную сумму в 12 долларов. Они были вольны поступать, как им вздумается; и после их решения у них собрали демографические Количество денег, высланное Отправителю данные и причины их решения. Участники эксперимента были разделены на две группы. Одна сидела в обычной комнате, а другая – в точно такой же комнате, только экспериментаторы, перед тем как завести туда человека, брызнули разок стеклоочистителем с запахом лимона – именно таким, и такой фирмы, как на фото вверху. А различие в поведении вы можете увидеть на графике.

Во втором эксперименте людям дали пакет не связанных между собой задач. Как и прежде, одни сидели в обычной комнате, без запаха, другие – в комнате, где распылили запах свежести. В пакете задач была листовка благотворительной организации, и участников просили выразить свое отношение к идее волонтерской работы там, с указанием типа работы и желанием пожертвовать деньги. В соответствии с гипотезой, люди в комнате с запахом свежести более благосклонно отнеслись к этим идеям, как видно на графиках ниже.

Запах чистоты не только ведет к чистоте помыслов, но также увеличивает доверие и желание помочь ближнему. Интересно, как символическая интерпретация чистоты ведет к реальным и измеримым изменениям поведения, которое метафорически тоже чистое. И наоборот: помните об исследованиях, где мусор, грязь и граффити ведет к росту антисоциального поведения? Будьте добродетельны, пшик-пшик на вас.

Berg, J., Dickaut, J., & McCabe, K. (1995). Trust, reciprocity and social history. Games and Economic Behavior, 10, 122–142.

Liljenquist, K., Zhong, C.-B., & Galinsky, A. D. (2010). The smell of virtue: Clean scents promote reciprocity and charity. Psychological Science. 21, 381-383.

Поход в кондитерскую

Шоколадный торт

Мы не любим делать вещи, которые нам не нравятся, или представляются тяжелыми. Мы пытаемся отсрочить день, когда их делать все же приходится. Это нормально, потому что весьма по-человечески. Современная психология объясняет такое поведение тем, что цена вопроса, если делать что-то сейчас, сегодня, сию минуту, кажется гораздо больше, чем польза, которая, к тому же, находится в отдаленном будущем. А с будущим у нас вообще не простые отношения. Мы испытываем сложности обработки информации, связанной с будущим – потому что это что-то непредсказуемое и, что уж там скрывать, не существующее.

А вот зачем мы откладываем дела, которые нам нравятся, приятны и легки? Почему мы начинаем писать какие-то бумаги (не очень приятная деятельность) уже близко к окончательной дате сдачи, но также и идем на выставку (приятное занятие) ближе к дате закрытия, хотя мы ждали, и не могли дождаться, когда она откроется, узнав о ней 4 месяца назад?

Психологи из Калифорнийских университетов в Сан-Диего и Лос-Анджелеса решили посмотреть на этот феномен в экспериментах (Shu & Gneezy, 2010). Так, спрашивая людей в трех крупных городах – Лондоне, Чикаго и Далласе, психологи хотели понять, сколько достопримечательностей города эти люди посетили, имея практически неограниченное время для этого (если они были жителями этих городов) или ограниченное время (если они были только визитерами). Вот что выяснилось: в первые два года мы склонны посещать достопримечательности, затем следует плато – наша активность исследования города остается на одном уровне. 60% людей посещали интересные места города только тогда, когда с ними были гости, которым они и показывали город. Для гостей самым оптимальным оказывается двухнедельное пребывание в городе – по числу достопримечательностей схоже с тем числом, которое достигается людьми, живущими в городе около года, разумеется, первого года жизни в городе.

Ну, это мы всегда подозревали. Кто не слышал, как гости города говорят о том, где они успели побывать, а вы вспоминаете, что были в каком-то месте, которое они нашли просто восхитительным, десять лет назад. Сколько раз люди говорили мне – вот если б я жил около моря, я бы купался там каждый день по два раз. Ну да, мы все так думаем, а потом заставляем себя пойти туда хотя бы два раза в год.

А не пойти ли мне на массаж в спа-салон? Тем более бесплатно. Представьте, что я вам даю прямо сейчас подарочный сертификат на 45-ти минутный массаж в очень хорошем спа-салоне. Сертификат истечет через неделю.

Пойдете ли вы туда? Как заняты вы на этой неделе, чтобы реально найти время? Сколько вы готовы заплатить, чтобы продлить срок действия сертификата? Когда вы ответите на эти вопросы, попробуйте представить другую ситуацию:

Я дал вам этот же сертификат, а вы его положили и забыли. А теперь представьте, что прошел ровно месяц и вы случайно его обнаружили: “О! У меня сертификат на 45 минут массажа!”. Посмотрели внимательно и увидели, что он истекает через неделю.
И ответьте честно на те же вопросы.

Вот что происходило с людьми, такими же, как вы (графики слева) – если что-то приятное еще не очень скоро, мы склонны считать, что мы сможем это сделать, будем менее заняты, и суетиться по поводу продления не стоит.

Ну, допустим, это все фантазии. А вот что случилось в реальности. Участникам эксперимента действительно дали сертификаты в очень хорошую французскую кондитерскую. Сертификат позволял бесплатно заказать один кусочек торта и порцию напитка. Одна группа получила сертификат, срок действия который заканчивается через 3 недели, другая группа – через 2 месяца.

Участников просили предсказать, еще до того, как они получали сертификат, свои шансы на то, что они используют сертификат. В конце эксперимента психологи подсчитали, кто в реальности воспользовался сертификатом.

Вот график, наглядно демонстрирующий результаты:

Сравнение предсказания с реальностью. Адаптировано из Shu & Gneezy, 2010

Еще несколько экспериментов с кинотеатрами также показали схожую картину.

Мы думаем, что у нас есть время, и в будущем будет иначе: у нас будет больше свободного времени, больше желания заниматься приятными делами, и больше радости. Но будущее окажется вероятнее всего таким же, как и сегодняшний день. И мы теряем позитивный опыт, — ведь смотрите, как мало людей воспользовалось оплаченным походом в кондитерскую.

Для нас – независимо от роли, которую мы играем – потребителя или маркетолога, важно понимать, что чем ближе последний срок действия чего-то, дата сдачи отчетов, или приближение праздников, тем активнее мы становимся и уже не откладываем действия. Создавайте их для себя. Если у нас есть какие-то такие приятные действия, мы должны ставить себе срок реализации. Лучше всего работает один день.

С другой стороны, некоторые компании сознательно используют этот феномен – так, например BestBuy, выдавая за покупки подарочные сертификаты с длительным сроком их реализации, получает ситуацию, когда клиенты их не используют, что хорошо для компании. В 2006 году неиспользованые сертификаты были на сумму 46 миллионов долларов. Ирония в том, что потребительские общества сегодня пытаются в законном порядке продлить срок действия подарочных сертификатов, объясняя это тем, что клиенты не успевают их использовать. Но вы-то теперь понимаете, это только увеличит долю неиспользованного добра.

Shu, S., & Gneezy, A. (2010). Procrastination of enjoyable experiences. Journal of Marketing Research, 47(5), 933-944.

Фото отсюда.

Психология убеждения, черт меня побери!

Немного ругнуться даже полезно В продолжение темы психологии убеждения, очень интересное дополнение.
Как вы помните, если в своем суждении признать предполагаемое сопротивление, то это помогает смягчить позицию убеждаемого.

Сегодня мы посмотрим, как работает еще две тактики, которые могут служить как дополнения. Первая из них заключается в следующем: надо просто добавить немного ругательства. Посмотрите, как могут выглядеть предложения из предыдущей статьи:

Профессор медицины недавно заявил: “Вы не поверите, но, черт меня побери, в течение ближайших 50 лет средняя продолжительность жизни превысит 100 лет”.
Доктор Стэйблфильд, преподаватель физики университета, сказал, что хотя большинство людей и не знают об этом, но, едрить твою мать, на самом деле они обладают способностью передвигать предметы силой мысли.
Медсестра в психиатрической клиники госпиталя Чарта Виста говорит, что, хотя это абсурдно и звучит невероятно, однако сто чертей мне в @%#&: когда наступает полнолуние, пациенты клиники начинают вести себя безумнее, чем в другое время.
Декан университета говорит, что “я знаю, что вы не захотите соглашаться с тем, что я скажу, но, дьявол меня задери, если студенты будут платить чуть больше за обучение, они будут получать гораздо лучшее образование”.

Ругательство усиливает восприятие говорящего как эмоционального человека, что, в свою очередь, усиливает уровень убедительности, как показал эксперимент (Scherer & Sagarin, 2006). Самое интересное, что небольшое ругательство не уменьшает уровень авторитета и доверия к говорящему. В конце концов, немного ругнуться – это так по-человечески.

Вторая тактика такая: если мы хотим уменьшить сопротивление влиянию, необходимо представить небольшое устрашение. Поскольку устрашение небольшое, то и отношение к нему не очень серьезное, и не требует больших когнитивных затрат на оборону позиции. В случае сильного влияния, оборона позиции может быть адекватно сильной. В соответствии с этим предсказанием был проведен такой эксперимент (Fuegen & Brehem, 2004).

Представьте что вы студент, (и особенно постарайтесь это представить, если вы действительно студент!), и вам дали бумагу, для выражения вашего мнения, анонимно и честно. В первом параграфе говорится, что университет, в котором вы учитесь, скорее похож на место для вечеринок, нежели академическое заведение высокого класса и солидной репутации. Во втором параграфе, озаглавленном “Выборочное тестирование на наркотики”, говорится, что есть предложение администрации, заключающееся в следующем: каждый день, случайным образом, несколько студентов, присутствующих на занятиях, будут обязаны явиться в медицинский центр университета, чтобы сдать тест на наркотики и алкоголь. Те, чьи тесты окажутся позитивными, будут обязаны пройти реабилитационную программу под контролем местного полицейского управления, и их родители будут уведомлены об этом.

Затем, студенты должны были выразить свое отношение к этому предложению: Насколько вы поддерживаете или противитесь данному предложению, по шкале от -5 (категорически против) до 0 (нейтрально) и до 5 (категорически поддерживаю). В экспериментальной группе участники получали одно из четырех утверждений, прежде чем ответить на этот вопрос (в контрольной группе участники эксперимента таких утверждений не получали). Они были разными по силе устрашения:

Слабое – Вам, возможно, не понравится это предложение, но это может быть хорошо для университета.

Среднее — Вам, возможно, не понравится это предложение, но это хорошо для университета.

Сильное – Вам, возможно, не понравится это предложение, но это абсолютно необходимо для университета.

Зависимость силы устрашения на сопротивление. Адаптировано из Fuegen & Brehem, 2004

Как вы видите, чм слабее было суждение-устрашение, тем меньше было неприятие предложения. А вот сколько человек высказалось отрицательно насчет предложения, в зависимости от устрашения:

Контрольная группа -79%,
Слабое -50%,
Среднее — 64%,
Сильное -87%.

Итак, можно, объединив эти две тактики, выразиться так:

Вам, возможно, не понравится, что я сейчас скажу, но, черт побери, когда мы увеличим оплату за электроэнергию, отопление в ваших квартирах будет гораздо более стабильным!

Fuegen, K., & Brehem, J. W. (2004). The intensity of affect and resistance to social inﬂuence. In Knowles, E. S., & Linn, J. A. (Eds.). Resistance and persuasion. Mahwah, N.J.: Lawrence Erlbaum Associates.

Scherer, C. R., & Sagarin, B. J. (2006). Indecent influence: The positive effects of obscenity on persuasion. Social Influence, 1(2), 138 — 146.

Дольше – значит лучше

Иглоукалывание Чем дольше что-то существует, тем лучше оно нам кажется. Мы знаем, что многие фирмы любят упоминать свое долгое существование: “Основано в 1735 году”, “выбор пяти поколений”, “поставщик двора с 1899 года”, и все такое прочее. Объясняется это многими причинами, такими как, например, эффектом показа (чем чаще мы видим что-то вновь и вновь, тем больше нам это нравится) или устойчивости, ассоциированной с отсутствием риска – что выбрать, проверенную временем компанию или вчера зарегистрированную фирму? Все это напоминает принцип дарвиновской теории о преимущественном выживании сильнейших. И как устойчивый феномен, он может быть использован нами как эвристика в принятии решений.

В серии экспериментов (Eidelman, Pattershall, & Crandall, 2010), исследователи проверяли реальность этой эвристики. В одном студентам было предложено высказаться насчет изменений существующего порядка присуждения степени/диплома, увеличив или уменьшив число обязательных часов, говоря, что действующий порядок существует 10 лет или 100 лет. В результате было показано, что, как бы ни менялся порядок, если он длится так долго как 100 лет, менять его не хочется.

Второй эксперимент был более интересен: студентам давали текст, описывающий акупунктуру (иглоукалывание) как традиционный метод лечения. В тексте было сказано, что метод акупунктуры — введении игл в анатомически значимые места на теле человека, для снятия боли и восстановления здоровья, и что эта практика считается довольно безопасной, хотя наука не пришла к единому мнению, есть ли от этого какой-то толк вообще. Во всех четырех условиях этот текст был неизменен, кроме последней фразы, говорящей, что акупунктура существует уже 250, 500, 1000 или 2000 лет. Далее студентам было предложено оценить три фразы, выражающие отношение к этой практике.

Я думаю, что акупунктура – хорошая техника.
Люди не должны тратить свое время на это.
Акупунктура – техника, которая должна использоваться для снятия боли и восстановления здоровья.

Вы знаете, что адвокаты таких и подобных практик всегда апеллируют к древности занятий, и усиливают тем самым свои аргументы о пользе практики. И это, как оказывается, действительно работает. Так, результаты показали, что оценка акупунктуры росла вместе с количеством лет, который был упомянут в тексте, и 2000 летняя акупунктура оказалась оценена лучше 250 летней (см. график).

Оценка акупунктуры в зависимости от длительности существования
В третьем эксперименте темой было выбрано искусство. По сути, не должно же быть никакой связи между возрастом картины и ее эстетическими качествами. Дрянная картина, пусть ей хоть двести лет, не может становиться лучше с годами, или, во всяком случае, нам так говорит рациональное мышление. В противном случае, эвристика “дольше – значит лучше” управляется подсознательными процессами.

Так или иначе, студентов просили оценить эстетические характеристики картины Макса Бекманна, “Лунный пейзаж” 1925 года.

Max Beckmann, Moon Landscape, 1925

В одном случае студенты могли видеть упоминание, что картина написана в 2005 году, в другом – в 1905 году. Как и ожидалось, картина 1905 года оказывалась эстетически более красивой, чем картина 2005 года. Механизм такого суждения тут может объясняться тем, что нам сложно рационально судить о эстетике, и всякая дополнительная информация (картина написана известным художником или написана столетие назад) может нас увлечь для вынесения суждения.

Еще один эксперимент исследовал более широкий спектр восприятия. Студентам давали кусочки одно и того же шоколада, и, в одном случае, на листе с вопросами оценки было упомянуто, что это был европейский шоколад, который был впервые выпущен еще 1937 году, а в другом – был запущен в продажу в 2003 году. Разумеется, шоколад был свежий, чтобы вы не подумали, что людям предложили антикварный шоколад :). Участникам эксперимента предлагалось оценить вкус, текстуру, запах, сладость, время на рынке и факт, что он нравится другим. Как и в предыдущих экспериментах, вкус шоколада чудесным образом изменялся, если шоколад имел историю с 1937 года.

Таким образом, многие вещи вокруг нас приобретают более значимый характер, если существуют достаточно долго. Кажется, что все, что проходит проверку временем, должно обладать чем-то хорошим. Доходит даже до абсурда: в предыдущих исследованиях было показано, что даже пытки, если они описываются как долговременная практика, приобретают вполне легитимный характер и становятся отчасти приемлемыми (Crandall et al., 2009).

Разумеется, как и всякая эвристика, и эта не работает всегда и со всеми объектами. Мы не склонны считать старость – красивой и привлекательной, нам надоедает видеть всегда одно и то же, и мы зачастую против нелепых правил в общественной жизни, если они уже морально и технически устарели. Однако, как было показано, эта эвристика, тем не менее, работает во многих случаях, и не всегда правильно (как в случае с пытками), и для того, чтобы изменить наше отношение, требуется понимание процессов, стоящих за нашими суждениями, и более искусные методы для изменений таких отношений.

Crandall, C., Eidelman, S., Skitka, L., & Morgan, G. (2009). Status quo framing increases support for torture. Social Influence, 4(1), 1-10.

Eidelman, S., Pattershall, J., & Crandall, C. S. (2010). Longer is better. Journal of Experimental Social Psychology, 46(6), 993-998.

Фото картины — gatochy.

Психология убеждения: признание сопротивления

Психология убеждения – одна из самых интересных областей социальной когнитивной психологии. Курс по психологии убеждения, который я читаю и продолжаю разрабатывать, практически не может приблизиться к логическому концу, потому что принципов и методов, обнаруженных и продолжающих выявляться в экспериментах, чрезвычайно много. Сегодня мне хотелось бы рассказать об одном таком принципе. Он основывается на работе с сопротивлением. Сопротивление – естественный процесс, происходящий при убеждении. В самом деле, у нас есть сложившиеся отношения ко многим вещам в жизни, и мы не склонны спокойно их сдавать. Иначе, если бы мы соглашались со всем, что нам предлагают, надобности в убеждении не существовало бы.

Когда мы хотим кого-то в чем-то убедить, мы должны предполагать, что наше предложение может вызвать критическую реакцию и сопротивление. Это нормально, но зачастую мы не хотим и тщательно избегаем признавать потенциальное сопротивление. Мы думаем, что когда мы его обозначим, озвучим и дадим ему ярлык, мы придадим ему силу и право на существование.

Одна из моделей (под названием модель подхода-ухода) говорит о том, что наше сообщение должно быть построено так, чтобы признавать сопротивление. Дело в том, что когда сопротивление не обозначено, скрыто, оно, тем не менее, все равно проявляется автоматически, и остается сильным. Гипотеза заключается в том, что если мы начинаем его делать явным, оно становится менее сильным и менее влиятельным.

В одном эксперименте (Knowles & Linn, 2004) ученые написали четыре коротких сообщений, в форме предположений с указанием источника. Сообщения были сделаны двух типов – одно просто с утверждением, а другие, с добавлением признания сопротивления. И из 234 студентов половина прочитала такие версии:

Профессор медицины недавно заявил, что в течение ближайших 50 лет средняя продолжительность жизни превысит 100 лет.
Доктор Стэйблфильд, преподаватель физики университета, сказал, что большинство людей обладает способностью передвигать предметы силой мысли.
Медсестра в психиатрической клинике госпиталя Чарта Виста говорит, что когда наступает полнолуние, пациенты клиники начинают вести себя безумнее, чем в другое время.
Декан университета говорит, что если студенты будут платить чуть больше за обучение, они будут получать гораздо лучшее образование.

Другая половина прочитала такие предложения:

Профессор медицины недавно заявил: “Вы не поверите, но в течение ближайших 50 лет средняя продолжительность жизни превысит 100 лет”.
Доктор Стэйблфильд, преподаватель физики университета, сказал, что хотя большинство людей и не знают об этом, но на самом деле они обладают способностью передвигать предметы силой мысли.
Медсестра в психиатрической клиники госпиталя Чарта Виста говорит, что, хотя это абсурдно и звучит невероятно, однако когда наступает полнолуние, пациенты клиники начинают вести себя безумнее, чем в другое время.
Декан университета говорит, что “я знаю, что вы не захотите соглашаться с тем, что я скажу, но если студенты будут платить чуть больше за обучение, они будут получать гораздо лучшее образование”.

Студенты должны были оценить свое согласие с утверждением, по девяти балльной шкале, где 1 – абсолютно не согласен, а 9 – категорически согласен. Выяснилось, что хотя второй тип утверждений, где признается сопротивление, получил больше согласия, статистически значимый (то есть не относящийся к возможной случайности) результат был получен только по последнему утверждению. Психологи объясняли это тем, что студенты выражали свое мнение по вопросу, который им действительно небезразличен.

Чтобы проверить это, второй эксперимент включал только те темы, которые были актуальны для студентов. Опять, два типа суждений:

Без признания сопротивления:

Декан университета говорит, что если студенты будут платить чуть больше за обучение, они будут получать гораздо лучшее образование.
Доктор Стэйблфильд, заведующий отделом планирования университета, говорит, что парковочные площадки в нашем университете гораздо удобнее и дешевле чем в большинстве университетов.

С признанием сопротивления:

Декан университета говорит, что “я знаю, что вы не захотите соглашаться с тем, что я скажу, но если студенты будут платить чуть больше за обучение, они будут получать гораздо лучшее образование”.
Доктор Стэйблфильд, заведующий отделом планирования университета, говорит: “я знаю, что вы не хотите соглашаться с тем, что я скажу, но парковочные площадки в нашем университете гораздо удобнее и дешевле чем в большинстве университетов”.

Теперь 369 студента, поделенные на группы, читали эти утверждения и оценивали свое согласие. Утверждения с признанием сопротивления имели как минимум на половину балла больше согласия. Разница между баллами в целом показала существенную значимую величину.

Чем интересен этот эксперимент и его результаты, так это тем, что было показано изменение отношения к актуальному вопросу без применения убеждения как такового. Не было ни атаки на позицию, ни контраргументов на сопротивление, а просто признание существования такого возможного сопротивления. Важно, что было показано, что признание сопротивления не усиливает его, а скорее даже растворяет. И хотя не удалось добиться полного согласия с утверждением, было снято определенное сопротивление.

Knowles, E. S., & Linn, J. A. (2004). Approach–Avoidance Model of Persuasion: Alpha and Omega Strategies for Change. In Knowles, E. S., & Linn, J. A. (Eds.). Resistance and persuasion. Mahwah, N.J.: Lawrence Erlbaum Associates.

Красивее — значит лучше

Голосование по критерию привлекательности Когда мы оцениваем людей при приеме на работу, или сами участвуем в роли кандидата, нам может быть интересно, какие процессы принятия решения работают в этой ситуации. Вообще, человек старается использовать наиболее простые эвристики (правила) принятия решений. Одна из таких эвристик звучит так: “Красивее – значит лучше”. Она предписывает нам оценивать только физическую привлекательность и, на основе этого, выносить суждения и решения. Мы делаем это, в основном, неосознанно, и очень быстро. Затем, уже сознательно мы можем обосновать свое решение, и вовсе не обязательно, что мы скажем себе, или другим, что мы основывали свой выбор на факторе привлекательности. Разумеется, такая эвристика несовершенна, зато она не требует от нас большой когнитивной нагрузки, что мозг вполне устраивает, и, в реальности, мы пользуемся чаще ей, нежели тщательным логическим размышлениям о всех сторонах человека.

Так, например, в одном эксперименте (Chiao, Bowman, & Gill, 2008) участникам предлагалось смотреть и оценивать лица политических кандидатов на выборах, в США. Никакой информации, кроме фото им не предоставлялось. Физическая привлекательность играла одну из главных ролей. Самое интересное, что привлекательность кандидатов, оцененная в этом эксперименте, хорошо коррелировала с последующими реальными результатами выборов этих кандидатов.

Другое исследование, проведенное психологами университета Флориды и университета Мюнхена (Agthe, Spörrle, & Maner, 2010), показало, что при приеме на работу мы отдаем предпочтение красивым людям – и чем они красивее, тем больше у них шансов. Однако, только тогда, когда они противоположного пола. Вероятнее всего, мы рассматриваем однополого красавца/красавицу как угрозу своей ситуации. И это находит подтверждение. Так, эксперимент (Hazlett, & Hoehn-Saric, 2000) использовал электромиографию, технику для оценки и записи электрической активности в клетках скелетных мускулов. Женщинам-участницам эксперимента, показывали лица людей различной степени привлекательности. Когда они видели привлекательные лица женщин, то регистрировалась активность в мышце, хмурящей брови и определенное возбуждение. В сравнении с реакциями на другие лица (мужчин и менее привлекательных женщин), привлекательная соперница действительно воспринимается как конкурент.

Картинка адаптирована из Chiao, Bowman, & Gill, 2008.

Agthe, M., Spörrle, M., & Maner, J. K. (2010). Don’t hate me because I’m beautiful: Anti-attractiveness bias in organizational evaluation and decision making. Journal of Experimental Social Psychology, 46(6), 1151-1154.

Chiao, J., Bowman, N., & Gill, H. (2008). The political gender gap: gender bias in facial inferences that predict voting behavior. PLoS ONE, 3 (10).

Hazlett, R. L., & Hoehn-Saric, R. (2000). Effects of perceived physical attractiveness on females’ facial displays and affect. Evolution and Human Behavior, 21(1), 49-57.

И снова о деньгах

Монета один юань

Быть включенным в социальную систему – значит иметь доступ к ресурсам для выживания. С точки зрения эволюции, быть отверженным из социума означало испытать множество трудностей по добыче пропитания, устройства ночлега и, конечно, возможностей продлить свой род. С развитием цивилизации, деньги стали социальным ресурсом, позволяющим играть своего рода роль заменителя общественного признания, потому что практически позволяют брать из социальной системы то же, что доступно тем, кого такая система признает. Например, представьте, что у вас нет ни ночлега, ни пропитания. Вы встречаетесь с друзьями, и они помогают вам переночевать и дают поесть. Но если у вас есть деньги, вы можете обойтись и без этого – снять себе квартиру и купить еды.

Предыдущие статьи (смотрите ниже) писали об экспериментах, продемонстрировавших, что у людей, которые думают о деньгах, возникает меньше желания оказывать или получать помощь, у них растет уверенность в собственных силах, в том, что проблему можно решить самостоятельно, и соответственно, меньше думать о социальном одобрении. Получается, что чем больше денег, те меньше нам нужны социальные отношения, и значит, когда социальные отношения уменьшаются (как в случае с остракизмом), тем сильнее должно быть желание денег.

Работа, которую мы сегодня рассмотрим (Zhou, Vohs, & Baumeister, 2009), взялась исследовать вопрос о деньгах и социальном остракизме.

Социальная отверженность, вообще, вещь, в буквальном смысле, неприятная и болезненная. Так, опубликованное в 2003 году в журнале Science, исследование (Eisenberger, Lieberman, & Williams, 2003) с использованием функционального томографа показало, что социальное отвержение (остракизм) производит реакцию мозга похожую на ту, что возникает при физической боли. Также, при остракизме возникает локализованная анальгезия – уменьшение чувствительности к физической боли, аналогичная реакции организма на болевые ощущения (когда болит что-то одно, другие зоны становятся менее чувствительны).

В первом эксперименте, студентов (группами по четыре человека) собирали в общей комнате и задавали несколько вопросов, чтобы они могли представиться и познакомиться друг с другом поближе. Затем их разводили в отдельные комнаты, сказав, что им предстоит решать задачи вдвоем, и поэтому они должны выбрать партнера из тех, кого они только что видели. Затем было два варианта развития ситуации, случайным образом определяемые для каждого студента. В одном варианте экспериментатор возвращался и говорил, что все в порядке, партнер у студента есть, а в другом – что, к сожалению, никто не захотел вместе с вами работать, и поэтому делать совместное задание не удастся.

Тем временем, есть время сделать другие задания – и в обоих условиях студенты делали три задачи. Поскольку эксперимент проводился в китайском университете Сунь-Ят Сена в Гуанджоу, первая задача состояла в том, чтобы по памяти нарисовать лицевую сторону монеты в один юань. Вторая задача – получив лист из семи видов приятных вещей в жизни (солнцу, пляж, шоколад, весна и так далее), решить, сколько из них они могли бы забыть до конца жизни за 10 миллионов юаней (около 1,4 миллиона долларов). И в конце, когда студент уже покидал комнату, заходил другой экспериментатор и спрашивал, нет ли желания пожертвовать деньги в благотворительный фонд.

В результате, отверженные студенты рисовали бОльшие по размеру монеты. А это, оказывается, означает вот что: в 1947 году был проведен небольшой показательный эксперимент (Bruner & Goodman, 1947). Людей просили нарисовать монетку по памяти, и выяснилось, что размер нарисованной монеты прямо пропорционально соответствовал желанию денег: чем больше – тем сильнее. Проверьте на своих знакомых :)

Отверженные студенты так же готовы были забыть большее число удовольствий в обмен на деньги и пожертвовали меньше денег, чем те, кого социальная среда не отвергала.

Во втором эксперименте, студенты, приходившие в лабораторию, в случайном порядке распределялись в одну из двух групп – одна составляла нейтральные слова из фрагментов, а другая – из слов, отражающих физические страдания и боль. Например, составить нейтральное слово из фрагмента КАМ_НЬ или В_ТЕР, или “болевое” слово из таких фрагментов, как Б_ЛЬ или ЯЗ_А. Всего выдавалось по 30 слов каждой группе, однако в экспериментальной группе только десять слов относились к страданиям и боли, а остальные двадцать были нейтральными. Сделано это было не для того, чтобы пожалеть студентов, а чтобы они не догадались о сути эксперимента, и заодно посмотреть, достаточно ли такого количества для достижения эффекта. Психологи, они такие :)

Затем, им давали листок бумаги, на котором были изображены десять монет разного размера трех номиналов, и они должны были указать те изображения, размеры которого точно соответствовали реальному размеру монеты такого номинала. Выполнив это задание, студенты должны были написать десять вещей в жизни, которые они считают самыми главными в жизни, кроме денег. Убедившись, что все написали, экспериментатор предлагал им определиться, какие из написанных вещей они отдали бы за 10 миллионов юаней. В результате, те, кто составлял слова, выражающие боль и страдания, из фрагментов, переоценивали размер монет и готовы были отказаться от большего количества главных вещей в жизни за деньги.

Еще один интересный опыт заключался в следующем: студентам, опять же, в случайном порядке, давали одно из двух заданий: пересчитывать реальные стодолларовые купюры или такого же размера бумажки, по 80 штук. А затем эти группы поделили на еще две подгруппы – руку фиксировали и указательный и средний палец погружали в ванночки с теплой и горячей водой. Контрольная группа испытывала только теплую воду, 43 градуса, тогда как экспериментальная – сначала такую же, а затем горячую, 50 градусов, на 30 секунд, что вызывало определенную боль. Затем студентов просили оценить чувство боли по девятибалльной шкале. Что выяснилось – чувство боли у тех, кто считал реальные деньги, была меньше чем у тех, кто читал бумагу!

Еще пара экспериментов рассмотрела и продемонстрировала, что потеря денег, отягощенная социальным отвержением, увеличивает уровень стресса, разочарования и страданий, а также уровень физической боли.

Итак, что мы понимаем теперь? Обладание деньгами имеет свои неоспоримые и очевидные преимущества, известные вам и без этих экспериментов. Однако, как мы увидели, даже сама мысль о деньгах приносит позитивные моменты. Так, банально пересчитав деньги, можно уменьшить эмоциональные, и даже физические страдания. А вспомнив о потере денег или просто о том, что вы их потратили на что-то, увеличивает уровень стресса и физической боли. С другой стороны, социальная отверженность и физическая боль вызывает рост желания денег.

Bruner, J. S., & Goodman, C. C. (1947). Value and need as organizing factors in perception. Journal of Abnormal and Social Psychology, 42, 33–44.

Eisenberger, N. I., Lieberman, M. D., & Williams, K. D. (2003). Does rejection hurt? An fMRI study of social exclusion. Science, 302, 290–292.

Zhou, X. Y., Vohs, K. D., & Baumeister, R. F. (2009). The symbolic power of money: reminders of money alter social distress and physical pain. Psychological Science, 20(6), 700-706.