Последние несколько десятков лет ученые пытаются понять природу альтруизма. С точки зрения индивидуума, в мире, где правят законы выживания, помогать другим – слишком сложная, сознательно практически не подсчитываемая стратегия пользы самому себе в будущем посредством помощи от других, которым мы можем помочь сейчас. Мы весьма иррациональные существа, с точки зрения формальной логики, и, соответственно, такие долгосрочные стратегии для нас представляются почти немыслимыми. Нам проще оперировать краткосрочными видимыми целями. Вопреки всему, мы, тем не менее, помогаем другим.

Множество экспериментов исследовали контекст, где такая помощь ближнему происходила. Выяснилось, что с гораздо большей вероятностью мы готовы помогать своим родственникам, нежели незнакомцам. Причем чем ближе генетическое родство, тем больше желания помогать (Mikkelson, Myers, & Hannawa, 2011). Люди готовы помогать деньгами или инвестировать в своих родственников: так, анализ завещаний показал, что чем ближе родственники, тем большую часть наследства они получают (Webster, et al., 2008).

Остроумный и жестковатый эксперимент (Madsen et al., 2007) показал, что человек добровольно готов сносить причиняемую ему боль, снова и снова, дольше и дольше, если ему сказали, что за каждую секунду терпения этой боли его родители или братья/сестры получают денежную компенсацию. С меньшей охотой, а то и совсем без нее люди готовы терпеть боль за двоюродных родственников, бабушек, дедушек или вообще незнакомцев.

Помощь близким иногда включает и проявление агрессии к обидчикам. Ученые (Gesselman & Webster, 2012) пригласили участников эксперимента через интернет, и собрали почти 500 человек из 56 стран, в основном из США, Канады, Индии и Великобритании. Каждому давался один из 12 кратких сценариев:

Пожалуйста, прочтите следующий сценарий и представьте, что это происходит лично с вами. Сестра, о которой пойдет речь ниже – ваша родная сестра, у нее те же родители, что и у вас.
…
Вы – на большой вечеринке, и вокруг много людей. Неожиданно кто-то, кого вы не знаете, подходит к вам и называет вашу сестру «шлюхой».

В других сценариях девушка или мужчина были дальними родственниками, ил вообще незнакомцами. Использовались и другие обидные слова, направленные как на мужчин, так и на женщин. Оскорбительные слова были двух типов: одни относились к репродуктивным функциям (шлюх@, проститутка, пид@р), другие – к статусу (сук@, г@внюк и проч.). После прочтения сценария участникам предлагалось ответить на вопросы, насколько они были разозлены, обижены и готовы к словесной или физической ответной реакции.

Вот что выяснилось:

• Во всех ситуациях мужчины вели себя агрессивнее женщин.
• И мужчины и женщины вели себя агрессивнее по отношению к обиде за родственника, чем за не-родственника.
• Обида родных брата или сестры также вызывали больше агрессии, чем двоюродных сестер или братьев, но разница была незначительная.
• Не была обнаружена разница и между типами оскорблений – люди одинаково агрессивно реагировали как на репродуктивные, так и статусные обидные слова.

Gesselman, A. N., & Webster, G. D. (2012). Inclusive fitness affects both prosocial and antisocial behavior: target gender and insult domain moderate the link between genetic relatedness and aggression. Evolutionary Psychology, 10(4), 750-761.

Madsen, E. A., Tunney, R. J., Fieldman, G., Plotkin, H. C., Dunbar, R. I. M., Richardson, J. M., and McFarland, D. (2007). Kinship and altruism: A cross-cultural experimental study. British Journal of Psychology, 98, 339-359.

Mikkelson, A. C., Myers, S. A., and Hannawa, A. F. (2011). The differential use of relational maintenance behaviors in adult sibling relationships. Communication Studies, 62, 258-271.

Webster, G. D., Bryan, A., Crawford, C. B., McCarthy, L., and Cohen, B. H. (2008). Lineage, sex, and wealth as moderators of kin investment: Evidence from inheritances. Human Nature, 19, 189-210.

Постер с деньгами. Из статьи Vohs, Mead, & Goode, 2006.

В третьем эксперименте ученые предположили, что люди, праймированые деньгами, станут более самодостаточными, а значит, и будут помогать другим в меньшей мере. Манипулирование происходило так же, как и в первом эксперименте (составление фраз и набора слов), а задание было такое: экспериментатор говорила, что ей нужно кодировать данные, и было бы неплохо ей помочь, кто сколько сможет. Она оставляла на столе каждого участника листы с данными. Один лист требовал работы на пять минут. Как и предсказывалось, люди озабоченные мыслями о деньгах, помогали меньше: они в среднем затратили 25 минут на помощь, тогда как люди в контрольной группе – 42,5 минуты.

Четвертый эксперимент изменил условия. Это как правило делается для того, чтобы исключить побочные факторы влияния, которые могут производить побочный или искажать главный эффекты. Теперь, две группы, после таких же манипуляций с ними, как в первом эксперименте (составление фраз), были оставлены в комнате заполнять вопросник. Этот вопросник фигурирует во всех этих экспериментах – с одной стороны, он не имеет реального отношения к тому, что происходило, а с другой – замерял эмоциональное отношение, которое могло как-то повлиять на результаты. Через некоторое время заходила экспериментатор со своим помощником, которого представляла как еще одного студента, для которого не нашлось места, и оставляла их вдвоем. Ровно через минуту, этот помощник просил участника эксперимента помочь с заданием, в котором он ровным счетом ничего не понимает. Время, которое тратил человек на помощь другому, замерялось. Те, кто были праймированы деньгами, тратили менее чем в два раз времени на помощь, по сравнению с контрольной группой. Очевидно, они полагали, что человек должен сам справляться со своими проблемами и не лезть к другим.

В пятом эксперименте ученые решили изменить еще один фактор – а вдруг помощь, которая просила экспериментатор, воспринималась как такая, которая требовала профессионализма, особых знаний и поэтому так неохотно оказывалась? Что если помощь, которую просят, не требует вообще  никаких способностей? Теперь участники играли в Монополию в течение 7 минут с помощником экспериментатора (но они не знали об этом факте), и в контрольном условии после игры оставались без денег, в условиях “малых денег” – с 200 долларами, а в условии “больших денег” – с 4000 долларов. Игровых денег, разумеется. Их выигрыш оставался лежать на столе. Затем их просили подумать о том, какая была бы у них жизнь соответственно – с большими деньгами, не очень большими деньгами, или просто о планах на завтра (в контрольном условии). Затем происходило нечто чрезвычайно остроумное. Еще один помощник экспериментаторов “случайно” проходил мимо, держа в руках бумаги и карандаши, ровно 27 карандашей. И “случайно” их ронял рядом с участником эксперимента. Исследователи подсчитывали, сколько карандашей тот поможет поднять. Те, кто был полон дум об больших деньгах, помогли подобрать меньше карандашей.

Другое исследование проходило так: по прибытию в лабораторию каждый студент получал 8 четвертаков (2 доллара) за участие в эксперименте. Им было сказано, что монеты использовались в другом эксперименте, который был закончен, поэтому лаборатория вынуждена заплатить именно ими (а не купюрами). Затем людьми манипулировали так же, как и в первом эксперименте (составление фразы), потом давали заполнить вопросники, а по окончании выступала исследовательница, объясняя им суть эксперимента (на самом деле, объясняя смысл совсем другого эксперимента). Уже уходя, около двери, она оборачивалась и говорил, что лаборатория в данное время собирает деньги для студенческого фонда, чтобы помочь нуждающимся купить еду, книги. “Если кто-то может помочь, будет прекрасно, а если нет – никаких проблем. Вон стоит ящик, для пожертвований, если что”. В думах о деньгах люди дали в два раза меньше денег, чем участники контрольной группы.

И еще один эксперимент. Студентов посадили за стол заполнять пресловутые вопросники. На столе стоял монитор компьютера, который ровно через шесть минут переключался на скринсейвер. В одном условии экран просто гас (контрольная группа), в другом люди могли видеть плавающих рыбок, а в третьем – плавающие по экрану деньги. Как только студент заканчивал заполнять вопросник, сообщалось, что ему предстоит сейчас знакомство с другим студентом. “Вы поговорите, познакомьтесь, а я пойду, приведу его (ее), а вы пока расставьте стулья”, – говорила экспериментатор и исчезала в дверях. И, что вы думаете, замеряли психологи? Расстояние между стульями, в сантиметрах! Те, кто был праймирован деньгами, поставили стулья в среднем на расстояние 118 сантиметров один от другого, тогда так в других условиях – 80 сантиметров. В другой версии такого же дизайна, студентам давали задание разработать рекламный материал и спрашивали, хотят ли они это делать в одиночку или с кем-то, и оставляли подумать об этом. Почти в три раза больше людей предпочли работать в одиночку, когда на экране плавали денежные банкноты. Рыбы и пустой экран оказывали практически одинаковое нейтральное воздействие.

Последний эксперимент на сегодня – студентов сажали за стол у стены, заполнять опять те же самые вопросники. На стене висел постер – в одном условии на нем были деньги (именно он изображен на картинке к этой статье), в других – либо морской пейзаж, либо цветы. Затем, им дали заполнить сам экспериментальный вопросник. Там были виды активности и отдыха, из которых надо было выбрать один из двух выборов – либо провести это в одиночку, либо вдвоем или большей компанией. Например, ужин дома вчетвером или четыре индивидуальных урока кулинарии. Как вы уже догадываетесь, те, кто был праймирован деньгами, выбирали чаще активность в одиночку.

Так мы подходим к обсуждению результатов этих экспериментов: люди, которым напоминают о деньгах, становятся самодостаточными, что означает, что они предпочитают работать независимо, в одиночку, хотят и становятся социально изолированными. Они становятся несколько эгоистичными, не хотят зависеть ни от кого, но и помогать другим тоже не особенно жаждут. Они предпочитают быть скорее в одиночестве, чем в обществе других. Удивительно, что эффект происходил несмотря на то, что мы постоянно видим деньги и уж чем-чем, но ими-то нас не удивишь! Цветные бумажки имеют такое потрясающее влияние, даже если о них просто напомнить. Что же происходит с людьми, которые по жизни работают с деньгами, особенно с наличными — кассирами, инкассаторами, наркоторговцами?!

Все эксперименты, перечисленные в статье – работа психологов Кэтлин Воз с факультета маркетинга Школы Менеджмента Карлсона при Университете Миннесоты, США, Николь Мид, с факультета психологии Государственного университета штата Флорида, США, и Миранды Гуд из отдела маркетинга Школы Бизнеса Содера при Университете Британской Колумбии в Ванкувере, Канада (Vohs, Mead, & Goode, 2006). Уж не знаю как вам, а по мне такие эксперименты – это песня какая-то, ода экспериментальной когнитивной психологии и просто сногсшибательная вещь.

Vohs, K. D., Mead, N. L., & Goode, M. R. (2006). The Psychological Consequences of Money. Science, 314(5802), 1154-1156.

Представьте себе картинку: небольшой французский город, популярная, полная пешеходов улица, солнечное весеннее утро. Группа психологов и их помощников рассредоточилась на улице, притворяясь обычными людьми. Четыре двадцатилетние девушки, одетые типично для своего возраста и этого города – джинсы, майка, туфли-лодочки, ждут своей очереди. Две из них отличаются – они носят духи, довольно обильно, так чтобы запах можно было почувствовать метров с трех. Психологи случайно выбирают “жертву” – какого-то прохожего и случайно выбирают девушку – с духами или без. Подается условный сигнал, и девушка, которая до этого стояла напротив телефонной будки, начинает идти в том же направлении, что и “жертва”, оказываясь в метрах трех впереди. Из ее сумочки падает либо пакетик с бумажными салфетками либо перчатка. Девушка, как кажется, даже не подозревает об этом. Два наблюдателя впереди внимательно смотрят на реакцию жертвы, записывая пол и предположительный возраст. Идет отсчет десяти секунд с момента потери девушкой своей вещи. Если пешеход позади девушки никак не реагирует, она начинается рыться в сумке и “обнаруживает” потерю, оборачивается и возвращается ее подобрать. Наблюдатели записывают отсутствие реакции. Но в большинстве случаев пешеходы окликали девушку и сообщали ей о потере. 80 пешеходов участвовали, сами того не подозревая, в этом исследовании – равное количество мужчин и женщин, возрастом от 30 до 50 лет.

Чаще люди обращали внимание девушки, если она роняла перчатку, чем салфетки, потому что ценность потери выше. Но еще чаще они помогали девушке, если она носила духи.

Результаты этого исследования (Guéguen, 2001), в целом, подтверждают находки предыдущих экспериментов, показывающих, что приятные запахи инициируют альтруистическое поведение окружающих. Так, в торговом центре, аналогичный эксперимент (Baron, 1997) показал, что люди склонны помочь поднять оброненную шариковую ручку или разменять доллар на мелочь, около мест с приятным запахом выпечки и свежесваренного кофе, чем в местах, где запахов нет (магазины, торгующие одеждой). Отличие французского эксперимента – в том, что помощь оказывалась даже без прямой просьбы.

Объясняется это тем, что приятный запах улучшает настроение в целом, а оно, в свою очередь, увеличивает шансы оказания помощи окружающим.

Baron, R. A. (1997). The sweet smell of … helping: Effects of pleasant ambient fragrance on prosocial behavior in shopping malls. Personality and Social Psychology Bulletin, 23(5), 498-503.

Guéguen, N. (2001). Effect of perfume on prosocial behavior of pedestrians. Psychological Reports, 88(3, Pt2), 1046-1048.