Это мой перевод статьи Мартина Селигмана и Джона Тирни в Нью-Йорк Таймз от 9 мая 2017 года. Мартин Селигман – профессор психологии Университета Пенсильвании, и один из авторов книги Homo Prospectus, на основе которой написана эта статья. Джон Тирни – колумнист Нью-Йорк Таймз.
Статья важная. Слушатели курса Дизайн личного будущего в курсе концепций, изложенных в статье. Рекомендую прочитать ее внимательно, чтобы понять практичность и полезность сказанного ниже. Собственно, статья:
У нашего вида неверное название. Мы называем себя Homo sapiens, «мудрый человек», но это скорее хвастовство, чем описание. Что делает нас мудрыми? Что отличает нас от других животных? Были предложены различные ответы: язык, орудия труда, сотрудничество, культура, плохой вкус для хищников, но ничего из этого не уникально для людей.
То, что значительнее всего отличает наш вид от других, — это способность, которую ученые только начинают понимать: мы думаем о будущем. Только этот навык предвидения создал цивилизацию и поддерживает жизнь общества. Обычно мысли о будущем поднимают настроение, но также являются основным источником депрессии и беспокойства, независимо от того, тревожимся ли мы о нашей собственной жизни или беспокоимся о судьбах страны. У других животных есть весенние ритуалы для обучения молодых особей, но мы только подвергаем своих детей пытке торжественных речей, которые величественно сообщают им, что сегодня первый день остальной части их жизни.
Более подходящим названием для нашего вида было бы Homo prospectus, потому что мы процветаем, рассматривая наши перспективы. Сила проспекции как симуляции будущего — вот что делает нас мудрыми. Взгляд в будущее, сознательно и бессознательно, является центральной функцией нашего большого мозга, как обнаружили психологи и нейробиологи — запоздало, кстати, потому что еще до недавнего времени большинство исследователей предполагали, что мы — узники прошлого и настоящего.
Бихевиористы думали, что обучение у животных – это укоренение привычки путем повторений. Психоаналитики полагали, что лечение пациентов — вопрос раскопок и противостояния прошлому. Даже когда возникла когнитивная психология, она сосредоточилась на прошлом и настоящем — на памяти и восприятии.
Но становилось все более очевидным, что разум, в основном, обращается к будущему, а не к прошлому. Поведение, память и восприятие не могут быть поняты без признания центральной роли проспекции. Мы учимся не за счет накапливания статических данных, а постоянным редактированием воспоминаний и представлением будущих возможностей. Наш мозг видит мир, не обрабатывая каждый пиксель в сцене, а фокусируется на непредвиденном.
Наши эмоции — в меньшей степени реакции на настоящее, и в большей — руководство к будущему поведению. Терапевты сейчас изучают новые способы лечения депрессии, когда они рассматривают депрессию не как результат прошлых травм и стрессов в настоящем, а как последствие искаженного представления того, что ожидает в будущем.
Проспекция позволяет нам становиться мудрыми не только на собственном опыте, но и путем обучения у других. Мы – самые социальные животные из всех, мы живем и работаем в очень больших группах незнакомых людей, потому что именно так мы вместе построили свое будущее. Человеческая культура: язык, разделение труда, знания, законы и технологии — возможны только потому, что мы можем предвидеть, что наши потомки будут делать в далеком будущем. Мы жертвуем сегодня, чтобы заработать награду завтра, будь то в этой жизни или в загробной, обещанной многими религиями.
Некоторыми из наших неосознаваемых способностей проспекции обладают и животные, но вряд ли кто-то из них способен заглядывать дальше, чем на несколько минут вперед. Белки прячут орехи инстинктивно, а не потому, что они знают, что приближается зима. Муравьи сотрудничают в строительстве жилищ, потому что они генетически запрограммированы на это, а не потому, что они договорились о проекте. Известно, что шимпанзе проявляют краткосрочную дальновидность, как, например, угрюмый самец в шведском зоопарке, который собирал камни заранее, чтобы позже бросать их в зазевавшихся людей, но все же шимпанзе не дотягивают до Homo prospectus.
Если вы шимпанзе, вы проводите большую часть дня в поисках следующей еды. Если вы человек, вы обычно можете полагаться на дальновидность менеджера вашего супермаркета, или вы можете сделать резервирование ресторана на субботний вечер благодаря удивительно сложному искусству совместной симуляции будущего. Вы и рестораторы представляете себе будущее: «суббота» существует только как коллективная фантазия, и мы способны предвидеть действия друг друга. Вы доверяете ресторатору приобретать продукты и готовить для вас ужин. Ресторатор верит, что вы появитесь, поужинаете и дадите ему деньги, которые, по сути, всего лишь разноцветные бумажки, но он их примет только потому, что ожидает, что его арендодатель возьмет их в обмен за аренду помещения, в котором разместился ресторан.
Центральная роль проспекции возникла в недавних исследованиях сознательных и бессознательных психических процессов, как, например, исследование в Чикаго, в котором пятистам взрослым людям в течение дня напоминали, чтобы они записывали свои мысли и настроения в текущий момент. Если бы традиционная психологическая теория была правильной, эти люди тратили бы больше всего времени на размышления о прошлом. Но в действительности они думали о будущем — в три раза чаще, чем о прошлом, и даже те немногие мысли о прошлом событии обычно включали рассмотрение его будущих последствий.
В моменты составления планов они сообщали о более высоком уровне счастья и более низком уровне стресса, чем в другое время, по-видимому, потому, что планирование превращает хаотичную массу задач и проблем в организованную последовательность. Хотя они иногда боялись, что дела могут пойти не так, в среднем было вдвое больше мыслей о том, что случится именно так, как они планируют.
В то время как большинство людей склонны быть оптимистичными, те, кто страдает депрессией и беспокойством, имеют мрачный взгляд на будущее — и это, по-видимому, является главной причиной их проблем, а не травмы прошлого и взгляды на настоящее. В то время как травмы оказывают продолжительное влияние, большинство людей становятся после этого только сильнее. Другие продолжают страдать, потому что они слишком сильно преувеличивают вероятность неудачи и отказа. Исследования показали, что люди с депрессией отличаются от нормы своей склонностью воображать меньше положительных сценариев, в тоже время преувеличивая будущие риски.
Они самоизолируются от социума и становятся парализованы преувеличенной неуверенностью в себе. Яркий и талантливый студент может говорить себе: «Если я провалю экзамен, то я подведу всех и покажу, что я на самом деле жалкий неудачник». Исследователи начали успешно тестировать терапию, призванную разрушать такие паттерны поведения, обучая людей представлять позитивные результаты (представлять себе, что экзамен сдан) и увидеть будущие риски без преувеличения (подумать о последствиях, даже если экзамен провален).
Большая часть симуляций будущего происходит на бессознательном уровне, когда мозг просеивает информацию для генерации предсказаний. Наши системы зрения и слуха были бы перегружены, если бы нам пришлось обрабатывать каждый пиксель в сцене или каждый звук вокруг нас. Восприятие податливо, потому что мозг генерирует свою собственную сцену, поэтому мир остается стабильным, хотя наши глаза перемещают взгляды три раза в секунду. Это освобождает систему восприятия, чтобы уделять внимание тому, что не было предсказано, поэтому вы не слышите тикающие часы, до тех пор пока они не остановятся. Вот почему вы не смеетесь, когда щекочете себя: вы уже знаете, что будет дальше.
Бихевиористы объясняли обучение как укоренение привычек путем повторения и подкрепления, но их теория не могла объяснить, почему животных больше интересуют незнакомый ранее опыт, чем знакомый. Оказалось, что даже крысы бихевиористов, создания, весьма далекие от привычек, уделяли особое внимание неожиданным новинкам, потому что именно так они научились избегать наказания и выигрывать награды.
Долгосрочная память мозга часто сравнивалась с архивом, но это не основная ее цель. Вместо того, чтобы точно записывать прошлое, она постоянно ее переписывает. Воспоминания события в новом контексте может привести к введению новой информации в память. Умелые разговоры со свидетелями события могут заставить этих людей реконструировать свою память так, что не останется следов того, что случилось на самом деле.
Такая податливость памяти может показаться дефектом, особенно присяжным заседателям, но она служит более важной цели. Это особенность, а не ошибка, потому что цель памяти заключается в том, чтобы улучшить нашу способность смотреть в настоящее и будущее. Чтобы использовать прошлое, мы усваиваем его, извлекая и рекомбинируя соответствующую информацию, чтобы она служила новым ситуациям.
Эта связь между памятью и проспекцией обнаружилась в исследовании, показывающем, что люди с повреждением медиальной височной доли мозга теряют воспоминания о прошлом опыте, а также способность строить насыщенные и детальные симуляции будущего. Аналогичным образом, исследования развития детей показывают, что они не могут представить себе будущие сцены, пока не приобретут способность вспоминать личные переживания, обычно где-то между 3 и 5 годами.
Возможно, самые замечательные данные получены из недавних исследований томографии мозга. Когда мы вспоминаем прошлое событие, гиппокамп должен объединить три разные части информации — что произошло, когда это произошло и где это произошло, которые хранятся в другой части мозга. Исследователи обнаружили, что та же схема активируется, когда люди воображают новую сцену. И здесь гиппокамп объединяет три вида записей (что, когда и где), но на этот раз он соединяет информацию, чтобы создать что-то новое.
Даже когда вы расслабляетесь, ваш мозг постоянно рекомбинирует информацию, чтобы представить будущее, процесс, который, к удивлению ученых, обнаруживался даже у людей, выполняющих конкретные задачи, такие как мысленная арифметика. Всякий раз, когда делался перерыв в задаче, происходил неожиданный переход работы мозга в сеть активности «по умолчанию». Эта сеть, то есть объединение многих регионов мозга, которая используется для представления будущего или редактирования прошлого.
Это открытие объясняет, что происходит, когда ваши мысли витают в облаках: мозг симулирует будущие возможности. Вот почему мы можем так быстро реагировать на неожиданные события. То, что может показаться примитивной интуицией, предчувствием, возможно благодаря бесчисленным предыдущим симуляциям.
Предположим, вы получили приглашение по электронной почте на вечеринку от коллеги по работе.На мгновение вы впали в ступор. Вы смутно вспоминаете, как отказались от предыдущего приглашения, из-за которого вы чувствуете себя обязанным принять это, но вы представляете себе, что там будет, в общем-то, невесело, потому что вам совсем не нравится, когда он напивается. Но потом вы вспоминаете, что никогда не приглашали его к себе, и вы с раздражением представляете, что это может его обидеть, что приведет к проблемам на работе.
Методологическое взвешивание всех этих факторов потребует много времени и энергии, но вы можете принять быстрое решение, используя тот же трюк, что и поисковая система Google, когда он отвечает на ваш запрос менее чем за секунду. Google может мгновенно предоставить миллион ответов, потому что он не начинает поиск с нуля. Он постоянно предсказывает, что вы можете спросить.
Ваш мозг занимается тем же самым видом предсказаний, чтобы выдавать свои собственные мгновенные ответы, которые приходят в форме эмоций. Основная цель эмоций — задавать направление будущему поведению и моральным суждениям, согласно исследователям в новой области, называемой проспективной психологией. Эмоции позволяют нам сопереживать другим, предсказывая их реакцию. Как только вы представляете, что ваш коллега почувствует, если вы отклоните его приглашение, вы интуитивно знаете, что вам лучше ответить: «Конечно, спасибо».
Если Homo prospectus посмотрит слишком далеко в будущее, не станет ли ему от это плохо? Это было давнее предположение психологической «теории террора», которое утверждало, что люди избегают думать о будущем, потому что они боятся смерти. Теория была исследована в сотнях экспериментов, которых людям давали задания думать о своей собственной смерти. Один повторяющийся результат заключался в том, что люди становились более убеждены в своих культурных ценностях, таких как, например, патриотизм.
Но люди, вне лаборатории, на самом деле, не думают о своей смерти или борются со своим страхом смерти. Помните то исследование в Чикаго? Менее 1 процента мыслей людей касалось смерти, и даже это обычно были мысли о смерти других людей.
Homo prospectus слишком прагматичен, чтобы непрестанно думать о смерти, по той же причине, по которой он не фиксируется на прошлом: он ничего не может с этим поделать. Он стал Homo sapiens, научившись видеть и формировать свое будущее, и он достаточно мудр, чтобы продолжать смотреть вперед, в будущее.
Иллюстрация: Tomáš Müller
Часто ли вы думаете о будущем и умеете ли это делать? То, как мы думаем о будущем, оказывает самое непосредственное влияние на наши решения сегодня. Или, образно говоря, будущее отбрасывает тень на настоящее.
Знаете ли вы свое будущее? Стоит ли не расслабиться, сarpe diem*, и пусть будет как будет, потому что всё же будет непременно хорошо, так ведь? Или потратить немного времени и вообразить свое будущее, соблазнить свой мозг этим представлением, чтобы он начал искать все возможности и пути достижения, повышая шансы, что оно сбудется?
Продолжение. Часть 
Продолжение. Часть 
