В давней песне Lil Kim «How many licks» воспеваются ее сексуальные характеристики, разумеется. Там есть слова: «Designer pussy, my shit come in flavors». Помню, мы тогда с приятелем обсуждали, что будет, если появятся, гипотетически, например, таблетки, которые смогут делать наш shit пахнущим фиалками или абрикосами, и пришли к выводу, что даже если это будет вредно для здоровья, спрос будет. Дизайн вагины уже тогда предлагался косметическими клиниками, и я смотрел пару документальных фильмов, как это делается. Уже недавно Лана дель Рей пела про «My pussy taste like Pepsi Cola», напоминая, что вопрос еще не закрыт.

И вот, один из стартапов, Sweet Peach Probiotics, сообщает нам, что запахи, которые мы источаем, в том числе от интимных мест, не наши – это запахи, создаваемые микробами, и это так. Предполагается, что пользователь сервиса делает простой сбор биологических образцов, посылает в лабораторию, где, на основе анализа , создается персонализированный набор пробиотиков, которые, при регулярном приеме, уберут неприятные запахи. История со стартапом, особенно с тем, кто там что говорит,  весьма запутанная, и публичные заявления некоторых лиц, причастны к проекту, вызвал шквал негодования в интернете: женщины возмущались, что кто-то судит и решает, как должна пахнуть женщина. Некоторые персонажи, имеющие неоднозначное отношение к стартапу, обещают, что сделают вагину пахнущей ландышами или пепси-колой, на выбор клиента. Они вполне серьезны — их другой стартап,  Petomics, нацелен на то, чтобы сделать какашки домашних питомцев пахнущими бананами.

Некоторые женщины говорят, что познакомились или почувствовали влечение к своему мужчине, когда ощутили его запах, или что даже после многих лет брака этот запах продолжает их возбуждать. Обычно люди пытаются объяснить это действием феромонов. Однако, науке, изучающей феромоны в контексте поведения животных и насекомых, до сих пор точно неизвестно, как они работают и работают ли вообще, применительно к человеку. Но, по крайней мере, мы знаем, что точно работает.

Клаус Ведекинд, биолог Университета Лозанны в Швейцарии, в 1995 году проделал эксперимент, в котором попросил 44 мужчин носить майку, не снимая, в течение двух суток. Мужчинам выдали гигиенические средства без запаха, чтобы не маскировать естественный запах. После носки эти майки давали нюхать группе из 49 женщин. Они должны были оценить привлекательность запаха каждой майки. Выяснилось, что запах нравился тем сильнее, чем больше отличались иммунные системы мужчины и женщины! Различия были в системе генов тканевой совместимости человека. Эта система – сравнительно недавнее открытие, за которое вручили Нобелевскую премию по медицине в 1980 году.

Как работает система: группа генов отвечает за выработку белков, которые будут различать и атаковать чужеродные клетки в организме. Комбинация генов системы может иметь миллионы вариаций, и чем обширнее относительные вариации, тем лучше иммунная система готова к борьбе с патогенами. Таким образом, если наш организм хочет дать детям хорошую иммунную систему, её надо сделать как можно более вариабельной, то есть найти партнера с отличающейся иммунной системой. Иммунная система производит белки, которые так или иначе попадают на поверхность кожи, там попадают под действие бактерий, и, в зависимости от вариаций, создают уникальный для каждого человека запах. Так что если нам нравится запах человека, это хороший знак.

Кристина Гарвер-Апгар из Университета в Нью-Мексико изучала особенности поведения семейных пар в зависимости от этой системы совместимости. Выяснилось, что чем более похожи эти системы у супругов, тем меньше было сексуальное влечение у женщины к мужу. Обнаружилась прямая корреляция между похожестью иммунной системы и вероятностью измены: так, если 70% генов похожи – 70% вероятность секса на стороне, 5% схожести – 5% вероятности измены.

Девендра Сингх из Университета Техаса в Остине давала носить майки женщинам. Они носили одну майку в течение 13-15 дней менструального цикла, а вторую майку – в течение 21-22 дней цикла. Затем их опять же давали оценивать по привлекательности запаха мужчинам и те чаще всего выбирали майки, ношенные на 13-15 дни цикла – именно в это время вероятность забеременеть сама высокая. Не случайно, когда женщины живут вместе, их менструальные циклы начинают синхронизироваться – с тем, чтобы, вероятно, создавать равные условия в великой эволюционной игре. Впрочем, сегодня эта гипотеза синхронизации циклов, как верно заметил в комментариях читатель, не находит подтверждения.

Как видим, обоняние очень активно участвует в процессе отбора партнера – женщина ищет отца, который даст ребенку хорошую иммунную систему, а мужчина – женщину, которая готова рожать такого ребенка.

Но кроме различий в иммунной системе, наше обоняние ищет и находит другие стороны сексуальных предпочтений. Так, в одном исследовании, шведские ученые собрали мужской пот, с тестостероном, и женскую мочу, с эстрогеном. Испытуемых приглашали в томограф и давали нюхать эти компоненты. Когда мужчина ощущает запах пота другого мужчины, зона мозга, связанная с распознаванием запахов, активируется, что логично. Но когда он ощущает запах женщины, то активируется гипоталамус, зона мозга, контролирующая сексуальное поведение. Такая же картина – у женщин, ощущающих запах мужчины. В эксперименте участвовали и мужчины-гомосекусалисты. Они реагировали на запах мужчин в точности как женщины!

В другом эксперименте гетеросексуальные мужчины и женщины и лесбиянки предпочитали запах гетеросексуальных мужчин среди всех других. Геи – запах других геев, в крайнем случае – запах гетеросексуальных женщин, чем гетеросексуального мужчины. Очевидно, что сексуальная ориентация – это не то, что можно изменить под воздействием пропаганды, как считают некоторые политиканы.

За последние года выяснилось нечто серьезное, что вмешивается в этот естественный отбор с помощью обоняния. Контрацептивные средства меняют у женщин предпочтения запаха – и вместо мужчины с отличающейся системой генов тканевой совместимости человека, ей начинает нравиться похожая! В 2008 году Крейг Робертс с коллегами из Университета Ньюкасла исследовали предпочтения женщин к запахам до и после начала приема контрацептивов. И действительно, стоит женщине начать их принимать, и ее сексуальные предпочтения меняются кардинальным образом. Как отметила психолог Рейчел Херц, «это словно выбирать своего двоюродного брата в качестве мужа. Это биологическая ошибка».

Почему так происходит? Ученые не знают точного ответа, но природа дает подсказки. Контрацептивы, фактически заставляют организм женщины «поверить», что она беременна. Беременные женщины испытывают самые разнообразные изменения, в том числе и в предпочтении запахов. Она может искать безопасности, и знакомая среда, запахи семьи, предлагает ей именно это. Ей начинают нравиться запахи своих, а не чужих – она ищет защиты, а не секса.

Выходит, что женщина, принимающая контрацептивы, может чаще выбирать неподходящего для потомства партнера? Да, и некоторые ученые рекомендуют, находясь в поиске партнера, перестать принимать пилюли. Другие ученые предполагают, что высокий уровень разводов в развитых странах, где применение контрацептивов широко распространено, имеет своей причиной, в том числе и этот феномен.

Но что делать, если это уже случилось: женщина прекращает пить контрацептики, и запах ее мужчины, еще вчера сводивший ее с ума, начинает вызвать у нее отторжение? Если между партнерами уже возникла любовь, ей, как мы знаем, все по плечу. Если любви нет, то запах будет об этом постоянно напоминать.

С другой стороны, сегодня мы так эффективно маскируем свой запах средствами гигиены и парфюмерией, что можем ошибаться и так. Помните, что все эксперименты проводились в лабораторных условиях, когда участникам запрещалось маскировать свой естественный запах. Кроме того, наше обоняние, вероятно, стало хуже. Недавно ученые тестировали сотни жителей Дрездена и сотню аборигенов амазонских джунглей на территории Боливии. Оказалось, что у индейцев обонятельная чувствительность гораздо выше, чем у жителей немецкого города. Причины: загрязнение окружающего воздуха в больших городах, сравнительная неважность запаха для выживания горожанина, и, наоборот, важность этого для индейцев.

Современная цивилизация вмешивается в связь запаха и секса уже везде. Американские биологи на примере мышей показали, как влияет обычный пестицид, который используется при выращивании винограда, на сексуальный отбор. Одной группе самцов добавляли в пищу этот пестицид, винклозолин, тогда как другие мыши получали нормальную пищу. Вскоре самочки перестали сексуально интересоваться самцами с пестицидной «добавкой». Отличий во внешнем облике у мышей не было, и, вероятно, именно запах самцов становился непривлекательным. Ужасно то, что самки продолжали игнорировать не только этих самцов, но и три поколения их потомков! Это хорошо, что в лаборатории этим самцам помогли, а в натуральных условиях они скорее всего не оставили бы и потомства. Перед глазами встает картина мужчин-виноделов, которых за милю обходят все приличные дамочки.

Этот пестицид приводит к нарушению эндокринных функций и увеличивает производство эстрогена, типичного женского гормона. К сожалению, почти все, что нас окружает, содержит опасные химические вещества, ксеноэстрогены, мимикрирующие действие эстрогена: пластиковые бутылки, ковры, ткани, мебель, электроника; остаточные вещества есть и в водопроводной воде, в мясе, овощах и фруктах. Образно говоря, современная цивилизация делает мужчин менее мужчинами, и именно за счет эстрогена. Кстати, кроме кардинального решения уехать в деревню и исключить все товары с синтетическими материалами, один из доступных методов борьбы с этим — выполнять физические упражнения до пота, с ним организм избавляется отчасти от эстрогена, а выработка тестостерона увеличивается.

Зная все это, мы можем, не пренебрегая эволюционными инстинктами, запахами и ароматами современного мира, быть более внимательны к себе и другим вокруг нас, и пытаться понимать, что именно обоняние пытается нам сказать.

Crews, D., Gore, A. C., Hsu, T. S., Dangleben, N. L., Spinetta, M., Schallert, T., . . . Skinner, M. K. (2007). Transgenerational epigenetic imprints on mate preference. Proceedings of the National Academy of Sciences, 104(14), 5942-5946.

Herz, R. (2007). The scent of desire: discovering our enig¬matic sense of smell. New York: William Morrow.

Moalem, S. (2009). How sex works : why we look, smell, taste, feel, and act the way we do (1st ed.). New York, NY: Harper.

Paepke, A. J. (1995). MHC-dependent mate preferences in hu¬mans, Proceedings of Biological Science, 260, no. 1359 (1995): 245–249.

Sorokowska, A., Sorokowski, P., Hummel, T., & Huanca, T. (2013). Olfaction and environment: Tsimane’ of Bolivian rainforest have lower threshold of odor detection than industrialized German people. PLoS ONE, 8(7), e69203.

Вы сидите с друзьями, пьете вино, и, будучи уже подшофе, желая показаться утонченным ценителем, начинаете описывать вино, говоря, что это Chateau Pantalon Moulant обволакивает рот дымным фруктовым ароматом и цитрусовыми элементами, прежде чем ошеломить абсурдными нотками вареных креветок с садистским привкусом бразильского мясного кетчупа и перегретой на июльском солнце рьйохи. Это, ребята, — когнитивное пижонство: такие сравнения не передают смысла, даже если он и есть, и не помогают собеседникам понять, каков вкус вина.

Наш язык чрезвычайно беден словами, описывающими запахи. Еще в 1798 году Кант писал: «Запах не позволяет описать себя напрямую, а лишь посредством сравнения с другими чувствами» (Kant, 2006).

Современные ученые соглашаются: «Словарь запахов почти всегда связывает запах с физическим источником, например: апельсиновый, кофейный или сырный запахи. Это отличается от словаря цвета, в котором голубой, желтый и красный могут восприниматься сами по себе, отдельно от объектов, которые отражают световые волны определенной длины» (Wilson & Stevenson, 2006). Исследование 175 запахов показало (Kaeppler & Mueller, 2013), что 84% из них действительно описывают источник запаха: ванильный, заплесневелый, земляничный и прочие. Некоторые слова вообще вряд ли могут что-то передать слушателю, вроде: мистический аромат, запах свежести (свежая что: рыба или клубника, или это запах хлора?), или горячий запах.

Люди обычно корректно могут назвать около 50% запахов – это было показано в многочисленных экспериментах (Distel& Hudson, 2001). Как замечают авторы (Majid & Burenhult, 2014), если бы люди демонстрировали такие же результаты с визуальными объектами (оглянитесь вокруг себя и попробуйте назвать объекты, которые видите) им поставили бы диагноз афазии, серьезной патологии мозга. Или представьте, что кто-то может назвать только половину из семи основных цветов.

Иными словами, представление запахов имеет весьма слабый доступ к языку. Это, с большой вероятностью, отражает структуру мозга, его когнитивную архитектуру (нет дорог между восприятием запаха к языку, который мог бы выразить это запах, без привлечения других структур). Получается так, что запахи не играют существенной роли в жизни. Но эта идея кажется нам странной, ведь мы знаем массу примеров того, что запахи чрезвычайно важны для выживания. Мы знаем эти запахи, проблема лишь в том, что мы их не называем так же уверенно и абсолютно, как цвета. Даже ничтожный запах гниения распознается всеми людьми и служит предостережением от потребления продукта, источающего такой запах, в пищу.

Исследователи, знакомые с первобытными племенами, указывают на то, что в подавляющем большинстве случаев ученые исследуют языки обществ WEIRD (Western, Educated, Industrialized, Rich, Democratic), то есть, ИБДOЗ (индустриализированных, богатых, демократических, образованных, западных) обществ (русская аббревиатура моя). Первобытные или не в полной мере тронутые цивилизацией племена могут иметь совсем другую ситуацию. Сейчас мы рассмотрим два недавно опубликованных исследования.

В первом, два психолога (Majid & Burenhult, 2014) провели исследование в племени Джахай (Jahai) в Малайзии. Это кочевое племя охотников и собирателей в горных тропических лесах в Малайзии на границе с Таиландом. Ученые тестировали 10 мужчин Джахай и 10 мужчин в Штатах, проверяя, как они использую язык для обозначения запахов и цвета.

Всем давали понюхать 12 запахов: корицы, лимона, дыма, скипидара, шоколада, розы, ацетона, банана, ананаса, бензина, мыла и лука. Обратите внимание, что эти запахи – весьма привычны для западного человека, но не все из них знакомы для людей Джихай.

Что выяснилось:

1) У англоговорящих образовался слабый консенсус по запахам, то есть один считал, что пахнет так, а другой – иначе. У Джахай с этим все было нормально.

2) Длинные и путаные описания у жителей Штатов. Например, вот как описал запах один американец: « Я не знаю, как это сказать, сладкий, что ли? Да, сладкий. Мне показалось, что это как BigRed (прим.: жевательная резинка) или что-то такое, ну как сказать? У меня нет слова. Боже, это как запах жвачки типа BigRed, я могу так сказать? Хорошо — как BigRed».

Это известный феномен: так в другом исследовании (Engen, 1987) людям давали понюхать запах лимона, и получали следующие описания: как сосна, апельсин, леденец, чистящее средство с лимонным запахом, цитрус, конфетка, маркер, ягода, освежитель воздуха, освежитель для унитаза.

Джахай отвечали коротко и по существу, чаще всего называя запах одним словом.

3) Англоязычным потребовалось гораздо больше времени, чтобы определиться и выразить запах.

4) с наименованиями цветов, однако, картина была практически наоборот – жители западного мира называли их быстро и почти одинаково. У Джахай язык цвета беден.

Зато какое богатство в запахах: например, итпэт – аромат различных цветов и спелых фруктов, включая запах дуриана, духов и мыла, древесины аквиларии, и бинтуронга, медвежьей кошки, обитающей в джунглях, которая, как утверждается, пахнет попкорном (!).

К слову, бинтуронги (на фото), хоть и выглядят свирепо, в неволе быстро адаптируются и становятся очень милыми доверчивыми зверьками и вполне могли бы претендовать на роль кошек, если бы не одна проблема. Это — бесконтрольное и интенсивное мочеиспускание. А кому нужны такие друзья, правда?

Авторы остались уверены, что, судя по некоторым признакам, лексика запахов Джахай еще более обширна, чем им удалось установить.

Другое исследование, голландских ученых (Wnuk& Majid, 2014) изучало небольшое племя охотников и собирателей, обитающее в джунглях южного Таиланда, и насчитывающее всего около 300 человек. Народность называется Маник, и говорит на языке с таким же названием. Небольшой документальный фильм о них можно посмотреть здесь. В ходе наблюдений, опросов и экспериментов, авторам, специалистам по языку Маник, в течение трех лет, удалось собрать и изучить словарь, означающий запахи.

Слова Маник, означающие запахи, невозможно перевести напрямую на английский или русский языки. Но давайте попробуем представить, что в русском языке есть слово муйдос, означающее запах (такой реально есть у Маник) который производят: старая хижина, шкура убитого животного, грибы, гнилое дерево, бамбуковая трубка для воды, вода из бамбуковой трубки, голова полосатого лангура, голова лапундера (свинохвостой макаки), или голова медвежей макаки. Представьте, что это слово может быть еще и глаголом.

Когда мы говорим «мандариновый запах», нам приходится ориентироваться на одноименный фрукт как объект. Но если бы мы сказали, что запахло муйдосом, то нам бы не пришлось вспоминать всё вышеперечисленное, чтобы понять, о чем говорит человек. Мы сразу бы поняли, что реально замуйдосило:)

В языке Маник – более насыщенная лексика запахов. Они понимают, что запахи исходят от объектов и живых существ; запахи меняются. Так, например, свиной барсук в период дождей пахнет ужасно, а в сухой период — прекрасно. Племя охотится на него именно тогда, когда барсук благоухает, и готово по запахам в лесу понять, что пора сниматься с места и двигаться за приятно пахнущими барсуками.

Исследователи смогли разложить слова, означающие запахи, по измерениям, и показали, что в Маник первым критерием суждения о запахе, его первой характеристикой служит приятность. Вторым критерием – токсичность, опасность запаха – не просто антитеза приятности, а скорее сигнал для возбуждения и настороженности. Что интересно, аналогичная картина – и в наших языках.

Запахи означают выживание. Так, один из запахов, хамис – запах солнца, когда оно становится желтым, означает, что жара принесет с собой лихорадку и прочие болезни. Подбрасывание в костер костей и шерсти животных, что является приятными запахами, по логике Маник, позволяет противодействовать хамису.

Маник – знатоки и собиратели лекарственных растений, и запахи играют роль в определении качеств и ценности этих трав. Ритуал сжигания и экстракции таким образом именно запаха, нежели простого употребления растения внутрь, играет важную роль в исцелении.

Не все просто, впрочем – например канюс, запах чистоты, расценивается как очень приятный. Один фрукт, вид которого исследователи не смогли определить, тоже пахнет канюс, но аборигены избегают его есть, считая ядовитым. Лангуры, тонкотелые обезьяны, питаются этим фруктом, а Миник питается лангурами, и это нормально. Но, если обезьяна съела этот фрукт совсем недавно, и стала пахнуть канюс, Маник есть ее не будут. Они уверены, что если съесть такую обезьяну, то непременно заболеешь.

Другой запах, лспэс, означает запах еды и некоторых целебных растений, и считается очень приятным. Но есть табу, запрещающее смешивать этот запах с мясом дичи, или пахнуть лспэс, идя на охоту. У этого запаха несколько оттенков. Если оттенок один, производимый определенными растениями, то последствия серьезные: из джунглей выскочит тигр и откусит всем головы. Другой оттенок лспэс лишь снижает эффективность яда на стрелах во время охоты. Но и это не все – если табу все же нарушается, старшие товарищи знают, что надо добавить запах тамэ, запах горения одного ядовитого растения, оно забьет нос тигру, и тот не найдет дорогу в лагерь. Дай мы охотнику Маник попробовать наше Chateau Pantalon Moulant, его описание вина и реакция была бы для нас непредсказуемой, но точно не пижонской.

Чем эти исследования интересны? Предполагая, что структура языка отражает структуру восприятия, нам придется признать, что запахи не так важны для нашего выживания. Опытный горожанин легко отличит запах Макдональдса от Бургер Кинга и от Кентукки Фрайд Чикена, но если не сможет, он не умрет, а, в худшем случае, слегка разочаруется. Язык Маник показывает, что все структуры мозга на месте, и когда запахи реально важны, слова для них находятся. Наша цивилизованная бедность описания запахов с большой вероятностью, связана с культурными феноменами, формируя весьма слабые категории в языке. Иными словами, запахи важны, структуры для его обработки в мозге есть, и язык в состоянии их описать, и окажись мы в суровых природных условиях, мы стали бы легко различать канюс от муйдоса и без слов и на словах. Более того, недавние исследования показали, что олфакторное чувство у нас развито куда лучше, чем предполагалось ранее (Shepherd, 2004). Может быть, играет роль когнитивная скупость нашего мозга – зачем умножать сущности без необходимости, когда можно сообщить другому человеку о запахе, указав на уже существующий объект – апельсиновый, клубничный, ванильный?

Гипотетически, если мы станем обогащать свой язык словами, уникально определяющими запахи, расширять свой олфакторный словарь, без ссылки на объекты, наше восприятие мира существенно изменится. Но я лично не вижу ни одной причины, с чего вдруг мы станем это делать, и поэтому, вместо того чтобы сказать «замуйдосило чего-то к вечеру», мы просто скажем: «ямайским ромом пахнут сумерки».

Distel, H., & Hudson, R. (2001). Judgement of odor intensity is influenced by subjects’ knowledge of the odor source. ChemicalSenses, 26, 247–251.

Engen, T. (1987). Remembering odors and their names. American Scientist, 75(5), 497–503.

Kaeppler, K., & Mueller, F. (2013). Odor classification: A review of factors influencing perception-based odor arrangements. Chemical Senses, 38 (3), 189–209.

Kant, I. (2006). Anthropology from a pragmatic point of view (R. B. Louden, Trans.). Cambridge: Cambridge University Press.

Majid, A., & Burenhult, N. (2014). Odors are expressible in language, as long as you speak the right language. Cognition, 130(2), 266-270.

Shepherd, G. M. (2004). The human sense of smell: Are we better than we think? PLoS Biology, 2(5), e146.

Wilson, D. A., & Stevenson, R. J. (2006). Learning to smell: Olfactory perception from neurobiology to behavior. Baltimore: Johns HopkinsUniversity Press.

Wnuk, E., & Majid, A. (2014). Revisiting the limits of language: The odor lexicon of Maniq. Cognition, 131(1), 125-138.

Чудный генератор фраз для описания вкуса и запахов вин здесь.

Фото девушки Джахай отсюда.

Восхитительная дискуссия о запахах Запахи и Восприятие (Scents and Sensibilities) в рамках World Science Festival. Собрались интересные люди: Leslie Vosshall, профессор, исследователь лаборатории нейрогенетики и поведения  Университета Рокфеллера,

Consuela De Moraes, профессор энтомологии Государственного Университета Пенсильвании,

Sissel Tolaas, эксперт по запахам, сочетающая искусство, химию и язык в своих работах, и Avery Gilbert, психолог, автор книги What the Nose Knows: The Science of Smell in Everyday Life. Я писал ранее о некоторых занимательных фактах из этой книги: Секс и эксплуатация и Странно, но факт.

Вы узнаете, как делали сыр из бактерий, собранных с различных частей человека (ниже на фото):
Также: о том, как создавался запах Парижа и Рима; пахнет ли страх; как растения посылают сигналы об атаке насекомыми, привлекая других насекомых, которые питаются первыми; как пахнет наша одежда. Слева на фото: анализ запахов, которые несет на себе пальто, может открыть многое о человеке, даже то, что у него есть любовница.

Поймете, что на самом деле означает термин проекция по Фрейду; существуют ли феромоны; могут ли собаки диагностировать рак у человека по запаху, и многое другое.

Растения погибли во время производства этого видео.