122 студента были приглашены принять участие в эксперименте (Rubin, 2011); они были случайным образом распределены в две группы. Всем им показывали фотографии двух людей. Только для одной группы люди на фотографии просто стояли или шли рядом, а на другой – держались за руки. Посмотрев на фотографии, студенты должны были ответить на несколько вопросов. Суть их сводилась к тому, чтобы узнать насколько они были склонны просить помощи у других, для выполнения, например, курсовой работы. Те, кто смотрел на держащихся за руки, были значительно более склонны просить помощи.
Марк Рубин, старший преподаватель факультета психологии Университета Ньюкасла в Австралии, проводивший этот эксперимент, обнаружил, что эффект присутствовал вне зависимости от того, подозревали ли что-то подобное участники эксперимента, или того, насколько участники вообще склонны просить кого-либо о помощи. Кем были держащиеся за руку на фотографии – романтической парой или дочка с мамой – также не имело значения.
Ниже — одна из пар фотографий, использованных в эксперименте:
Однако, следует заметить, что участники эксперимента лишь выражали свое намерение просить о помощи, и из этого эксперимента неясно, будет ли это выражаться так же и в поведении. Однако, вероятнее всего, будет – во всяком случае, другой эксперимент, проведенный два года назад, продемонстрировал немедленное поведение, хотя и в другом направлении – в желании помочь другим.
Шестьдесят полуторагодовалых детей приняли участие в этом эксперименте (Over & Carpenter, 2009). Их разделили на четыре группы и детям в каждой группе показывали по одной фотографии: на одной были игрушечные кирпичики, на другой – две куклы, “отвернувшиеся” друг от друга, на третьей – одинокая кукла, а на четвертой – куклы, стоящие рядышком.
После этого мимо ребенка проходил как бы случайно экспериментатор, и как бы случайно ронял палочки. Ребенок зачастую спонтанно наклонялся и поднимал одну или несколько палочек и вручал дяде. Так вот, те дети, которые видели фотографию двух кукол, стоящих рядышком, в три раза более часто поднимали палочки, чем видевшие любые другие фотографии.
Образ людей стоящих рядом, по всей видимости, рождает просоциальное поведение. А когда эти люди еще и держатся за руки – это усиливает такое поведение. Обратите внимание, что разница в фотографиях минимальная – ну стоят люди, и держатся за руки. Казалось бы, что такого? Но даже эти, едва заметные изменения в нашей социальной среде могут продвигать просоциальное поведение. Или, наоборот, какие-то другие могут его уменьшать. Что-то мы уже знаем, а о чем-то пока даже не догадываемся.
Over, H., & Carpenter, M. (2009). Eighteen-Month-Old Infants Show Increased Helping Following Priming With Affiliation. Psychological Science, 20 (10), 1189-1193 DOI: 10.1111/j.1467-9280.2009.02419.x.
Rubin, M. (2011). Social affiliation cues prime help-seeking intentions. Canadian Journal of Behavioural Science/Revue canadienne des sciences du comportement, 43(2), 138-141. Doi:10.1037/a0022246.
Фото с сайта автора исследования.
Парочка похожих по тематике статей из последних журналов:
Психологи Колумбийского университета (Phillips & Hranek, 2011) исследовали влияние физической привлекательности на прощение за совершенный поступок. Так, в одном эксперименте, мужчине, который играл роль жертвы, были предложены извинения как привлекательными, так и не очень, женщинами. Степень прощения росла пропорционально красоте женщины. Напротив, женщины-жертвы предпочитали прощать менее симпатичных. Но почему так? Следующее исследование показало, что жертвы оценивают качество извинений, которые им приносится, а вовсе не привлекательность приносящего! Однако, в свою очередь, качество росло именно в зависимости от того, насколько привлекательным был извиняющийся. Женщины оценивают извинения менее привлекательной женщины как более искренние.
Японские ученые (Kojima et al., 1999) проводили поиск и исследования препаратов, которые стимулировали бы производство гормона роста путем воздействия на переднюю долю гипофиза (anterior pituitary gland). Однако они нашли неизвестный до тех пор рецептор, что означало, что есть еще путь для сигналов производства гормона роста. Так в 1999 году была обнаружена молекула, которая действовала на этот рецептор — гормон грелин (ghrelin). И хотя рецептор для грелина находится в гипофизе, производится он в желудке (и частично, в гипоталамусе), откуда попадает в кровь и доходит до мозга. Прошло немного времени, и выяснилось, что основная роль грелина – не в стимуляции производства гормона роста, а в стимулировании аппетита. Вскоре было обнаружено, что концентрация грелина в крови меняется в течение дня, повышаясь перед приемом пищи и снижаясь после еды. Так его назвали даже гормоном голода.
На графике видно, как концентрация грелина в плазме крови меняется в течение дня (адаптировано из Cummings et al, 2001).
Объектификация (опредмечивание) женщин – это представление женщин средствами массовой информации как физических объектов, на которые можно смотреть, любоваться ими и их использовать в своих целях. Объектификация отказывает им, в той или иной мере, в чувствах, эмоциях. Примером такой объектификации является реклама, где женщина зачастую выступает просто как сексуальный объект (особенно после хорошей работы дизайнера в фотошопе). Однако когда женщины представляются как объекты без субъективного мира, то становится легче оправдать сексуальную агрессию против них. Если женщина – объект восхищения как зрительный, приятный глазу объект, ее чувства и эмоции уже не так важны.
Когда страна ведет войну, причем не особо популярную, как например, США — в Афганистане и Ираке, граждане относятся к этому, разумеется, по-разному. Но насколько рационально? Вопрос, который задали американские психологи (Schott, Scherer, & Lambert, 2011), таков: что делает с нашим отношением к войне информация о погибших и раненых? На первый взгляд, с позиции здравого смысла, это должно вызывать у нас сожаление и желание поскорее прекратить кровопролитие. В психологии принятия решений, однако, есть теория эффекта прошлых затрат (sunk cost effect), которая утверждает, что мы не забываем прошлых затрат, и нам необходимо оправдание ценным ресурсам, уже потраченным на какое-то дело. И, в соответствии с этим принципом, информация о погибших солдатах, вопреки интуиции, повышает нашу поддержку войны. Если остановить войну сейчас, то за что они проливали кровь? Однако, почему мы все же воюем?
Отвращение – это эмоциональная и физиологическая реакция организма для защиты физического и психического “статус-кво” – оно говорит о возможной опасности отравления и мотивирует не касаться, не есть, и отойти подальше от объекта такой угрозы. Психологическая чистота также подвластна отравлению какими-то посторонними, вредными идеями. Во всяком случае, именно это решили проверить психологи Университета Иллинойса в Урбана-Шампань (University of Illinois at Urbana-Champaign). Они (Ritter & Preston, 2011) использовали экспериментальную парадигму повторяющихся проб-тестов: участники эксперимента пробовали напиток до и после теста. А тестами были тексты оппозиционных мировоззрений. Так, в первом эксперименте, людям, считающим себя христианами, давали переписать от руки либо текст предисловия из словаря, либо суру из Корана, либо параграф из книги Бог как иллюзия (The God Delusion) известного атеиста Ричарда Докинса (Richard Dawkins). Ну, представьте, вы — православный, а вас просят переписать такой отрывок:
Итак, каждый участник эксперимента, сидя в небольшой комнате, за столом, перед монитором, получили задание выполнять, все, что будет им сказано на дисплее. Рядом с ним стояли два стакана лимонного напитка (1 часть лимонного сиропа на 19 частей воды) и листок для оценки, насколько он отвратителен по шкале от 1 (нисколько не отвратителен) до 7 (ужасно отвратителен), а также оценку горечи-сладости и вообще, настроения в данный момент. Стаканы содержали одну и ту же жидкость по составу, но сказано было, что они разные, промаркированные А и Б. Для начала, участники пробовали и оценивали напиток из стакана А. Затем им говорилось, что для очистки вкуса необходимо немного времени, и, для того, чтобы его занять, им предлагалось вручную переписать текст с экрана монитора – то, о чем я говорил выше. После этого они пробовали “другой” напиток, в стакане Б, и оценивали его.