Римский ритор Квинтилиан Марк Фабий, (42-118 гг. н. э.), автор 12-томного труда об ораторском искусстве, считал, что для суждения о каком-то событии или объекте надо постараться ответить на семь вопросов (из многочисленных источников).
Почему-то у Киплинга, через почти две тысячи лет, в стихе “Есть у меня шестерка слуг” вопрос “посредством чего?” исчез. Наверное, рифмуется плохо.
Как мы воспринимаем риски, с которыми сталкиваемся в жизни? Модель, описывающая риск как чувство, предполагает, что существует множество факторов, никак не связанных с самим потенциальным риском, влияющих на его восприятие. Ученые из Техаса (Lench & Flores, 2011) сфокусировались на одном таком факторе: скорости событий. И вот что выяснилось:
Мы думаем, что вероятность негативно оцениваемых нами событий, которые возникают быстро, выше, чем таких же событий, только возникающих медленнее.
Если мы не видим в окружающем нас мире (или в ситуациях, интересных нам) никаких рисков, то мы начинаем их видеть, если скорость событий возрастает, независимо от того, есть ли риски вообще.
Вероятность того, что будет негативный исход каких-то событий оценивается нами выше, если скорость событий выше, нежели медленнее.
Все события, если они происходят быстро, кажутся нам более рискованными, чем те, которые протекают медленно.
Таким образом, мы можем увидеть риск там, где его нет – в бурно развивающихся событиях, но с низкой вероятностью их появления, и пропустить там, где события с высокой вероятностью появления ползут медленно.
Lench, H. C., & Flores, S. A. (2011). The fast and the dangerous: The speed of events influences risk judgements. British Journal of Social Psychology, Article first published online: 31 Aug 2011. DOI: 10.1111/j.2044-8309.2011.02049.x.
Фото отсюда
Есть такие две противостоящие точки зрения в социальной психологии диспозициональная, которая говорит, что поведение человека зависит от характеристик самого человека, и ситуациональная – которая утверждает, что поведение во многом зависит от ситуации. Разумеется, спектр выражения этих представлений широк — от самого радикального, что все зависит от человека, или ничего от него зависит, до взвешенного уровня – когда надо учитывать обе точки зрения, как возможные причины.
Фундаментальная ошибка атрибуции (Fundamental Attribution Error) – термин социальной психологии (википедия), который означает нашу предрасположенность искать причину поведения человека в его личностных характеристиках. Фундаментальная ошибка атрибуции, по праву, занимает важное место в социальной психологии – без знания этого феномена невозможно двигаться в понимании поведения человека.
Классическое исследование, проведенное в 1973 году учеными Принстонского университета (Darley & Batson, 1973), показало природу этого явления, взяв за основу одну библейскую историю.
В этой истории Джизус описывает человека, еврея, которого ограбили, избили и оставили умирать на обочине дороги. Священник и левит (священник племени Леви) проходят мимо, не останавливаясь. Самаритянин (представитель малочисленной этно-религиозной группы, известной своим антисемитизмом), останавливается и помогает. Джизус как бы хочет, чтобы люди копировали поведение этого человека, а не религиозных людей, которые могут быть безразличны к нуждам человека. Как будет понятно в конце, Джизус, как обычно, не учел конкретной ситуации у всех персонажей, и, с его легкой руки, самаритяне стали у нас ассоциироваться с чем-то большим, чем они того заслуживают.
У исследователей, которые решили провести эксперимент с участием студентов семинарии, были три гипотезы:
1. Религиозные люди, с помыслами о помощи другим людям, не будут отличаться в своем поведении по оказании помощи от других людей.
2. Люди, которые спешат, менее вероятно окажут помощь нуждающемуся.
3. Люди, исповедующие самаритянский подход будут более полезны, чем люди другой религиозной ориентации.
67 студентов семинарии заполнили опросник, где отвечали, в том числе, на вопросы о своей религиозной ориентации. 40 человек смогли прийти на продолжение эксперимента. Им было предложено написать короткое выступление по следующим темам: 1) притча о добром самаритянине, или 2) работа, которую могут делать студенты семинарии. После этого им дали карту кампуса, с указанием куда пройти, где они собственно и расскажут свое выступление.
По дороге студенты проходили мимо человека, лежащего у обочины тротуара с непонятным анамнезом. Он был либо болен, либо пьян: голова опущена, без движения, глаза закрыты. При приближении студента жертва также старательно кашляла и стонала.
Исследователи измеряли, сколько студентов остановится. Остановились 16 из 40 студентов (40%). Ни религиозная ориентация, ни тема выступления не повлияли на то, остановится студент или нет. Иными словами, как говорится в психологии, предсказать поведение студента, в данном случае, основываясь на его религиозных убеждениях, не получалось.
Интересная находка обнаружилась в поведении тех, кто остановился помочь. Когда семинарист предлагал помощь, подставное лицо экспериментаторов — жертва, говорил, что он только что принял лекарство и ему скоро станет лучше, и он хотел бы остаться наедине. Но некоторые были очень настойчивы и вопреки отказам жертвы настаивали на том, чтобы проводить его до ближайшего здания. У таких людей также выявилась корреляция с отношением «Я знаю, что тебе нужно», и негативная корреляция с отношением выяснения нужд страдающего. Словно у студентов, которые остановились помочь, была предпрограммированная модель поведения по оказанию помощи, независимо от нужд и желаний страждущего. Словно они хотят утолить свое желание помощи, невзирая на того, кому помогают. Разумеется, были и такие, которые внимательно отнеслись к нуждам жертвы и его просьбам оставить его в покое.
Что реально имело значение на то, остановится ли человек помочь другому, так это то, что говорили экспериментаторы семинаристам, вручая карту:
1. “О, вы уже опаздываете. Вас ожидали еще несколько минут назад. Вам надо торопиться”. Это было условие «Высокая спешка». 10% остановились.
2. “Помощник вас уже ждет. Идите прямо туда”. Условие средней спешки. 45% остановились.
3. “Через несколько минут они будут готовы, но вы можете уже сейчас идти туда”. Условие низкой спешки. 63%.
О чем говорит это эксперимент? Вопреки нашим убеждениям о том, что наше поведение определяется характером или личностью человека, ситуация играет в этом мощную роль. Ну, и конечно, здесь есть раздолье для дискуссий и идей творческим людям по поводу религии, религиозных и других убеждений, гордыни и пресловутой святости.
Darley, J. & Batson, C.D. (1973). «From Jerusalem to Jericho: A study of situational and dispositional variables in helping behaviour». Journal of Personality and Social Psychology, 27, 100-108.
Фото отсюда.
Массовые проявления политической воли в виде голосования необходимы для существования демократии, но, с точки зрения собственных интересов, голосование для индивидуума – иррациональное поведение. Вероятность того, что голос отдельного избирателя повлияет как-то на лично его жизнь или политический расклад в стране, драматично статистически ниже того, что он погибнет под колесами автомашины, идя на избирательный участок. Но есть слабо измеряемое желание людей чувствовать себя социально значимыми, представлять, что от его желания и способностей, от его выбора что-то зависит. Выборы представляются человеку как возможность выразить себя, как значимое осознанное поведение. Иррациональность при этом, кстати, никуда не девается.
В одном исследовании (Gelman & Heyman, 1999) было показано отличие существительного атрибута от глагольного атрибута: дети считали, что “ребенок-поедатель морковки” любит морковку больше, чем “ребенок, который есть много морковки”. Интересно, правда? И вот психологи из Стэнфорда, Гарварда и Университета Калифорнии в Ирвине (Bryan et al., 2011) решили проверить, как это работает на выборах.
Участников экспериментов просили ответить на один из двух видов вопросника. В одной версии вопросы были связаны с существительным атрибутом – “Как важно для вас быть избирателем на предстоящих выборах?”. А в другой версии вопросы были связаны с глагольным атрибутом – “Как важно для вас голосовать на предстоящих выборах?”. Было проведено три эксперимента, и результаты последних двух вы можете видеть на графике (адаптирован из Bryan et al., 2011).
Так, например, в Калифорнии, исследователи спрашивали людей, зарегистрированных на выборах, но еще не голосовавших, не хотят ли они пройти избирательный опрос, и после получения согласия, давали им “глагольную” или “существительную” версию вопросника. Все это происходило за день до выборов или уже утром, в день выборов. После этого психологи использовали официальные данные штата Калифорния по каждому участнику, голосовал он или нет. Ученые также использовали данные переписи, чтобы определить базовую вероятность того, пойдет человек голосовать или нет, на основании его демографических показателей: возраста, пола и уровня образования. Это, кстати, статистически значимый предсказатель, будет ли человек голосовать или нет. Так, например, эта вероятность в Калифорнии на тех выборах составляла 63,9%, а фактическая составила 79,4%. Явка участников в “глагольном” условии – 81,8% . а в “существительном” условии – 95,5%.
Исследователи объясняют высокую явку даже в “глагольном” условии в сравнении с базовой вероятностью тем, что, во-первых, люди, которые соглашаются участвовать в подобном избирательном опросе, вероятнее всего будут голосовать. Во-вторых, ряд исследований показывает, что такой опрос сам по себе вызывает рост явки избирателей.
Описание будущего поведения способом, который дает желаемую идентичность, увеличивает мотивацию и вероятность такого поведения. Разумеется, можно использовать этот феномен как технику для созидания желаемого “я”. И тогда, вместо вопроса “Что я хочу делать?” надо спросить “Кем я хочу стать?”
Bryan, C. J., Walton, G. M., Rogers, T., & Dweck, C. S. (2011). Motivating voter turnout by invoking the self. Proceedings of the National Academy of Sciences. Doi:10.1073/pnas.1103343108.
Gelman, S.A., & Heyman, G. D. (1999). Carrot-eaters and creature-believers:The effects of lexicalization on children’s inferences about social categories. Psychological Science, 10:489–493.
Утром иду на встречу, поднимаюсь из подземного перехода. Людей немного. На встречу – высокая молодая женщина, крупного телосложения, на голову выше меня. Мысль в голове: “какая она большая”. Сразу за ней – еще девушка высоченная, а за ней – старушка, просто гардемаринских размеров. Поднимаюсь на последнюю ступеньку – и вижу еще одну женщину. И мозг говорит: “Это не они большие, а ты уменьшился!” Опускаю глаза – а ножки то действительно маленькие! “O, fcuk! Я уменьшился!” Начинаю офигевать, но две девчушки нормальных размеров моментально возвращают меня в реальность. Все заняло от силы три секунды. Остаток пути думаю о том, что случилось.
Поправ все вероятности, и только на основании четырех фактов за три секунды, мозг выдвинул фантастическую гипотезу о моем преобразовании. Ладно, вероятности наш мозг не любит принимать в расчет в быстрых суждениях – это было показано многочисленными экспериментами по принятию решений и вынесению суждений.
Занятно вот что: скорость, с которой мозг готов принять новую парадигму, и начать с ней жить. Почему мы не можем быстро меняться в сторону наших желанных и осознаваемых целей, а при абсурдном стечении обстоятельств адаптируемся иррационально и мгновенно? И что это говорит о том, как надо ставить цели и достигать их?
Просто психологический Мойдодыр какой-то: я уже писал о том, какой эффект производит на нас мытье рук: Мойте руки!, Теперь, моя руки, вы будете знать…, и Реальность метафор, и вот снова!
В серии экспериментов психологи (Xu, Zwick, & Schwarz, 2011) напоминали или создавали эпизоды везения и невезения у студентов. Это, кстати, было не особо важно, вспоминали ли люди о своем везении/невезении или реально переживали его. Так вот, те, кому не везло, после мытья рук, были более готовы рискнуть снова, по сравнению с теми, кто рук не мыл. И обратный эффект с теми, кому везло – после мытья рук желание рисковать снова уменьшилось, по сравнению с теми, кто рук не мыл. Физическое очищение опять показало прямой психологический эффект – водой можно смыть не только следы прошлого, но и следы удачи, и невезения.
Хотелось бы сказать, что если вам улыбнулась удача – не смывайте ее, но мытье только определит ваше последующее поведение – будете вы дальше испытывать удачу или нет. А вот если невезение просто обрушилось на вас со всех сторон, и обезоруживает вас, тогда действительно стоит его смыть.
Xu, A. J., Zwick, R., & Schwarz, N. (2011). Washing away your (good or bad) luck: Physical cleansing affects risk-taking behavior. Journal of Experimental Psychology. Doi: 10.1037/a0023997.
Мотивация обычно определяется как движущая сила желания добиться цели. В 2007 году группа ученых из Франции установила (Pessiglione et al., 2007), что мотивация может быть подсознательной и неосознаваемой, и тем не менее, быть сильной. Сегодня мы рассмотрим эксперимент, который продолжил эту находку. Вопрос, который они поставили, — а может она быть еще и субперсональной – то есть, присутствовать только в части нашего мозга?
Сначала исследователи измерили, как сильно могут сжать кистевой эспандер участники эксперимента. Затем люди видели на экране компьютера только в одном (левом или правом) поле зрения либо монетку в один цент, либо в один евро. Монетка показывалась лишь на очень короткое время, ниже порога сознательного восприятия. После этого им надо было сжимать эспандер опять – от того, насколько сильно они его сжимали, зависел выигрыш части номинала монеты.
Каждый участник эксперимента попробовал все возможные комбинации рук и глаз – сжатие, например, правой рукой, когда монета в левом зрительном поле, или в правом, и так далее. Люди не могли знать наверняка, что за монетку они видели – 17 миллисекунд — весьма короткое время, чтобы это увидеть сознательно. Однако, они сжимали эспандер сильнее, когда видели одно евро, если видели ее в том же зрительном поле, что и рука – то есть видели справа, жали правой – видели слева – жали левой.
Мотивационный эффект присутствовал только при стимуляции одного полушария. Левый глаз стимулирует правое полушарие, а оно, в свою очередь, управляет левой рукой. Таким образом, еще раз было показано, что мотивация может быть подсознательной, а кроме того – еще и субперсональной – то есть, может присутствовать только в части человека. То есть нас движет что-то, о чем мы не знаем, и кроме этого, правая рука не знает, что делает (и хочет) левая.
Pessiglione, M., Schmidt, L., Draganski, B., Kalisch, R., Lau, H., Dolan, R.J., & Frith, C.D. (2007). How the brain translates money into force: A neuroimaging study of subliminal motivation. Science, 316, 904–906.
Schmidt, L., Palminteri, S., Lafargue, G., & Pessiglione, M. (2010). Splitting motivation. Psychological Science, 21(7), 977-983.