Этим термином инуиты, живущие в районе Берингового пролива, называют «мужчину, который постоянно лжет и обманывает, крадет вещи и принуждает женщин к сексу; того, кто не слушает замечаний, и с которым постоянно возятся старейшины племени, решая, что с ним делать». Это записала антрополог Джейн Мёрфи из Гарвардского университета в 1976 году. Когда она спросила, а что делают с кунлангета, инуит сказал, что «кому-то приходится сталкивать его со скалы, когда никто не смотрит».

Большинство людей, которые недавно обсуждали эту заметку, говорили, что было бы здорово гипотетически вернуться к такой практике. Все понимают, что в современном обществе так решать проблему не принято. В небольшом племени один такой кунлангета может довести жизнь людей до отчаяния, вражды и поставить всех на грань выживания. Поэтому и решение такое простое и радикальное. 

В огромных обществах, в которых мы живем, такой человек может процветать, эксплуатируя все новых и новых людей, и, пользуясь гуманными нормами, избегать наказания, и даже становиться президентом компании или страны. Последствия его поведения будут так же разрушительны, но не так заметны. И если инуиты знали, что делать с кунлангета, то мы не знаем, и пока все наши попытки альтернативных способов обращения с такими людьми не привели ни к чему хорошему.  

Это лишь один пример того, что, несмотря на полеты в космос, сражения на микроуровне с вирусами и покорения цифровых миров, мы понятия не имеем, как строить здоровое общество, где нет бедности, насилия и воровства. Тот, кто разберется в этом и создаст практические формулы общественной жизни, станет самым выдающимся человеком всех времен и народов. 

Одна знакомая психолог работала в тюрьме Ее Величества в Ливерпуле. Она рассказывала, что эта работа больше изменила ее саму, чем заключенных, с которыми она общалась. Настолько изменила, что она ушла оттуда и теперь счастливо работает в небольшой гостинице в средиземноморской стране. И правильно сделала, как оказывается.

В журнале The Lancet вышел анализ научных статей об эффективности психологических интервенций для предупреждения рецидивизма. Итог такой: нет никакой эффективности. Была ли с преступником психологическая работа или не было – это никак не влияло на то, что будет с ним по выходу из тюрьмы.

Недавнее исследование в Швеции, изучившее более 400 тыс. преступников, показало, что одним из предсказателей рецидивизма является медленный сердечный ритм в состоянии покоя и низкое систолическое давление. Это параметры автономной нервной системы, которые определяются генетически. Они, кстати, передаются по наследству, и именно этим можно объяснить то, что преступный образ жизни передается от поколения к поколению.

https://www.thelancet.com/journals/lanpsy/article/PIIS2215-0366(21)00170-X/fulltext 

Эволюционная психология – относительно новая область психологии, которая пытается соединить эволюционную теорию и психологию. В процессе этого объединения она намерена объяснить современное поведение человека в терминах адаптаций, которые были успешны в ходе эволюции. Другими словами, прошлое может объяснить сегодняшние психологические механизмы, такие как половые различия в выборе партнера (что в партнере предпочитает мужчина и что женщина). 

Например, женщины ценят в партнере возможность и желание обеспечивать материальными, социальными и психологическими ресурсами. Мужчины, в свою очередь, ценят в женщинах характеристики, говорящие о репродуктивных возможностях, таких как физическая красота, молодость и привлекательность. 

Но ученые по-разному относятся к эволюционной психологии. Вот вы сами как думаете? Могли бы вы оценить, насколько вы согласны с принципами эволюционной психологии по шкале от 1 до 7, где

1 – абсолютно не согласен, 4 – нейтрально и 7 – абсолютно согласен.

Текст, который вы прочитали про эволюционную психологию, и вопрос, на который вы ответили, были частью эксперимента, проведенного американскими психологами.

Помимо этого, они оценивали привлекательность участников, и выяснилось, что чем привлекательнее человек, мужчина он или женщина, тем с большей вероятностью он соглашался с эволюционной психологией. Вот теперь вы и узнали, красивый ли вы человек :)

Ward, A., English, T., & Chin, M. (2021). Physical attractiveness predicts endorsement of specific evolutionary psychology principles. PLoS ONE 16(8): e0254725. 

Социальные сети каждый день учат нас снова и снова преувеличивать выражение своих эмоций, потому что именно это поощряется лайками и перепостами. Спокойные обсуждения просто не получают подкрепления ни в Твиттере, ни в Фейсбуке, ни где-то еще. Высказаться резко, перейти на личности, показать свое моральное превосходство – это путь к большей популярности в условиях соцсети. К таким выводам пришли ученые из Йельского университета (Brady et al., 2021), проанализировав поведение пользователей Твиттера.

Когда человек высказывается очень эмоционально и получает за это лайки, а когда спокойно – не получает, это учит его повторять «желаемое» поведение. «Желаемое поведение» для соцсетей – это такое поведение, которое ведет к большой вирусности сообщений, увеличению пользователей и их вовлеченности. В конечном итоге – к улучшению показателей рекламного бизнеса. Эту модель придумали маркетологи и программисты, и никто из них не заботился о том, как это влияет на поведение в целом. 

И вот мы узнаем, что нас тренируют высказываться более эмоционально. А что еще? Ведь через несколько месяцев те основания, по которым были внедрены алгоритмы, забудутся. В итоге модель любой соцсети сейчас нашпигована алгоритмами, природа которых уже и непонятна тем, кто работает там сегодня. К примеру, стоит алгоритм, который поощряет употребление определенных слов, что увеличивало популярность сообщения, но было это пять лет назад. Никто не нашел другой связи, что именно эта популярность позже приводила людей к уходу из соцсети. Но алгоритм стоит и продолжает работать. 

По итогу, соцсети тренируют нас на поведение в лучшем случае для улучшения прибыльности владельца сети, а в худшем – на поведение, которое неизвестно даже зачем и к чему ведет. 

Brady, W. J., McLoughlin, K., Doan, T. N., & Crockett, M. J. (2021). How social learning amplifies moral outrage expression in online social networks. Science Advances, 7(33), eabe5641.

Психологи заметили, что существует странная асимметрия: плохое поведение кажется более негативным, чем хорошее поведение кажется позитивным. Это означает, что чтобы прослыть плохим, достаточно сделать одно плохое дело. А вот чтобы тебя посчитали добрым, добрых дел надо сделать много. 

Причем добрые дела кажутся истекающими как бы из природы. Сделал человек доброе дело – ну это естественно, это нормально. А вот недобрый поступок – он кажется всегда совершенным умышленно. 

И даже если человек не смог сделать доброе дело, ну не получилось у него, как он ни старался – это кажется более негативным, чем если бы человек хотел, но не смог сотворить плохое дело.

Причем компенсация за совершенные плохие дела требует куда больше хороших дел, чем казалось бы, должно по логике. В одном исследовании банальные плохие дела требовали в глазах других невероятных добрых дел, например, пожертвования своей почки незнакомому человеку. 

Кроме добрых и злых дел есть еще деление дел на нормативные и ненормативные. Например, бить кошку и бить жену – это плохие дела. Но бить кошку оказывается ненормативным! Иными словами, ну бьет мужчина свою жену – это понятно, но кошку-то за что? И поэтому бить кошку может казаться куда более плохим делом. 

Все эти странные представления о добре и зле проистекают, как кажется, из представлений о самом себе как моральном компасе, как образце этической правоты. И эта глубинная личность у нас всегда праведна, чиста и благородна. И абсолютно иллюзорна, то есть не существует, но эта тема уже другой статьи.

Hartman, R., Blakey, W., & Gray, K. (2021). Deconstructing Moral Character Judgments. Current Opinion in Psychology. https://doi.org/10.1016/j.copsyc.2021.07.008

«От любви теряют голову» – как оказывается, это не только красивая метафора. Ранние стадии романтических отношений сопровождаются уменьшением объема серого вещества в некоторых регионах мозга. Объясняется это снижением числа синаптических связей между нейронами. То есть, по сути, мозг не хочет проверять происходящее с другими регионами, что снижает критическое отношение к происходящему. В результате человек становится счастливее.

Именно поэтому романтический партнер кажется лучшим человеком, чем другие, и даже более похожим на нас внешне. Сами отношения кажутся прекраснее, чем у других. В общем, много всего в мире начинает выглядеть лучше, когда смотришь менее критично.

Но после первой фазы влюбленности приходит следующая, и мы начинаем замечать то, что раньше не видели. Как с этим быть? Пребывать в неведении или смотреть реально? «Любовь слепа» – еще она метафора, которая проявляется в реальности: долгосрочные романтические отношения характеризуются сознательным игнорированием некоторых не особо лестных сторон партнера.

Но значит ли это, что мы можем взять книгу с метафорами, касающимися любви, и начать жить по ним, как по инструкциям? Это может быть опасно, потому что метафоры поэтичны, и их можно трактовать очень широко. Но факт, что эти метафоры существуют, и до сих пор пользуются успехом в объяснении нашего поведения, говорит о том, насколько мы мало знаем и себя, и что с нами происходит. Настолько мало, что ищем объяснений в каких-то поэтических выражениях. Казалось бы, такое важное поведение, как любовь и романтические отношения, ведущие к рождению и воспитанию детей, должны быть нам предельно понятны. Отсутствие этого понимания не похоже на ошибку природы, потому что было достаточно время, чтобы ее исправить, будь это так. Это похоже на адаптацию, которая отключает нам понимание природы сил, ведущих нас к любви. Сознание выступает как досадный фактор, который вмешивается в процесс. К чему это будет приводить, по мере того, как мы будем лучше себя понимать?

Kawamichi, H., Sugawara, S. K., Hamano, Y. H., Makita, K., Matsunaga, M., Tanabe, H. C., . . . Sadato, N. (2016). Being in a Romantic Relationship Is Associated with Reduced Gray Matter Density in Striatum and Increased Subjective Happiness. Frontiers in Psychology, 7(1763).