Парочка похожих по тематике статей из последних журналов:
Мы лучше распознаем лица людей, обладающих высоким статусом, по сравнению с людьми с низким статусом. При этом лучше работает социо-пространственная память (кого и где мы видели). Это все следствия феномена предпочтения внимания по отношению к лицам людей с высоким статусом – наш мозг выделяет больше ресурсов на это (Ratcliff et al., 2011). Происходит это, вероятно, потому, что чтение эмоций на лице человека с высоким статусом очень полезно для выживания, особенно если учесть популярное представление о том, что мы миллионы лет формировались как люди, живя небольшими группами до 100 человек. Теперь мы живем в совершенно других условиях, но наш мозг практически не изменился и продолжает руководствоваться полезными практиками первобытного человека. Интересно, а есть ли различия в восприятии человека с высоким статусом и человека с еще более высоким статусом? Уделяется ли все внимание менеджера начальнику своего босса, и если так, то боссу приходится мириться с недостаточным вниманием себе у подчиненных, когда поблизости его начальник.
Интересно, что то же самое происходит с нами, когда мы видим лица красивых людей. (Koranyi & Rothermund, 2011). Это необходимо для определения подходящего партнера, но что делать, чтобы человек уже остановился засматриваться на других самочек, с точки зрения эволюции? Потому что постоянные оглядывания на красивых особей мешают развитию отношений с существующим партнером. Психологи предположили, что это ориентирование (к красивым лицам противоположного пола) должно ослабевать, когда существующий рядом человек показывает свою романтическую привязанность. И подтвердили эту гипотезу – когда привлекательный потенциальный партнер отвечает взаимностью, показывая сигналы своего расположения, процесс предпочтение внимания к другим привлекательным лицам подавляется. Происходит это все, разумеется, автоматически, на подсознательном уровне, и мы едва ли можем контролировать это. А вот каким образом у находящегося рядом человека в мозге происходит оценка того, что предполагаемый партнер уж слишком засматривается на других особей, и самое время показать ему признаки романтического влечения? И что происходит с нашим вниманием, когда мы смотрим на очень красивое лицо человека с очень высоким статусом?!
Koranyi, N., & Rothermund, K. (2011). When the grass on the other side of the fence doesn’t matter: Reciprocal romantic interest neutralizes attentional bias towards attractive alternatives. Journal of Experimental Social Psychology, In Press, Accepted Manuscript. Doi: 10.1016/j.jesp.2011.06.012.
Ratcliff, N. J., Hugenberg, K., Shriver, E. R., & Bernstein, M. J. (2011). The allure of status: High-status targets are privileged in face processing and memory. Personality and Social Psychology Bulletin, 37(8), 1003-1015.
Фото отюда.
Психологи Колумбийского университета (Phillips & Hranek, 2011) исследовали влияние физической привлекательности на прощение за совершенный поступок. Так, в одном эксперименте, мужчине, который играл роль жертвы, были предложены извинения как привлекательными, так и не очень, женщинами. Степень прощения росла пропорционально красоте женщины. Напротив, женщины-жертвы предпочитали прощать менее симпатичных. Но почему так? Следующее исследование показало, что жертвы оценивают качество извинений, которые им приносится, а вовсе не привлекательность приносящего! Однако, в свою очередь, качество росло именно в зависимости от того, насколько привлекательным был извиняющийся. Женщины оценивают извинения менее привлекательной женщины как более искренние.
Японские ученые (Kojima et al., 1999) проводили поиск и исследования препаратов, которые стимулировали бы производство гормона роста путем воздействия на переднюю долю гипофиза (anterior pituitary gland). Однако они нашли неизвестный до тех пор рецептор, что означало, что есть еще путь для сигналов производства гормона роста. Так в 1999 году была обнаружена молекула, которая действовала на этот рецептор — гормон грелин (ghrelin). И хотя рецептор для грелина находится в гипофизе, производится он в желудке (и частично, в гипоталамусе), откуда попадает в кровь и доходит до мозга. Прошло немного времени, и выяснилось, что основная роль грелина – не в стимуляции производства гормона роста, а в стимулировании аппетита. Вскоре было обнаружено, что концентрация грелина в крови меняется в течение дня, повышаясь перед приемом пищи и снижаясь после еды. Так его назвали даже гормоном голода.
На графике видно, как концентрация грелина в плазме крови меняется в течение дня (адаптировано из Cummings et al, 2001).
Объектификация (опредмечивание) женщин – это представление женщин средствами массовой информации как физических объектов, на которые можно смотреть, любоваться ими и их использовать в своих целях. Объектификация отказывает им, в той или иной мере, в чувствах, эмоциях. Примером такой объектификации является реклама, где женщина зачастую выступает просто как сексуальный объект (особенно после хорошей работы дизайнера в фотошопе). Однако когда женщины представляются как объекты без субъективного мира, то становится легче оправдать сексуальную агрессию против них. Если женщина – объект восхищения как зрительный, приятный глазу объект, ее чувства и эмоции уже не так важны.
Когда страна ведет войну, причем не особо популярную, как например, США — в Афганистане и Ираке, граждане относятся к этому, разумеется, по-разному. Но насколько рационально? Вопрос, который задали американские психологи (Schott, Scherer, & Lambert, 2011), таков: что делает с нашим отношением к войне информация о погибших и раненых? На первый взгляд, с позиции здравого смысла, это должно вызывать у нас сожаление и желание поскорее прекратить кровопролитие. В психологии принятия решений, однако, есть теория эффекта прошлых затрат (sunk cost effect), которая утверждает, что мы не забываем прошлых затрат, и нам необходимо оправдание ценным ресурсам, уже потраченным на какое-то дело. И, в соответствии с этим принципом, информация о погибших солдатах, вопреки интуиции, повышает нашу поддержку войны. Если остановить войну сейчас, то за что они проливали кровь? Однако, почему мы все же воюем?
Отвращение – это эмоциональная и физиологическая реакция организма для защиты физического и психического “статус-кво” – оно говорит о возможной опасности отравления и мотивирует не касаться, не есть, и отойти подальше от объекта такой угрозы. Психологическая чистота также подвластна отравлению какими-то посторонними, вредными идеями. Во всяком случае, именно это решили проверить психологи Университета Иллинойса в Урбана-Шампань (University of Illinois at Urbana-Champaign). Они (Ritter & Preston, 2011) использовали экспериментальную парадигму повторяющихся проб-тестов: участники эксперимента пробовали напиток до и после теста. А тестами были тексты оппозиционных мировоззрений. Так, в первом эксперименте, людям, считающим себя христианами, давали переписать от руки либо текст предисловия из словаря, либо суру из Корана, либо параграф из книги Бог как иллюзия (The God Delusion) известного атеиста Ричарда Докинса (Richard Dawkins). Ну, представьте, вы — православный, а вас просят переписать такой отрывок:
Итак, каждый участник эксперимента, сидя в небольшой комнате, за столом, перед монитором, получили задание выполнять, все, что будет им сказано на дисплее. Рядом с ним стояли два стакана лимонного напитка (1 часть лимонного сиропа на 19 частей воды) и листок для оценки, насколько он отвратителен по шкале от 1 (нисколько не отвратителен) до 7 (ужасно отвратителен), а также оценку горечи-сладости и вообще, настроения в данный момент. Стаканы содержали одну и ту же жидкость по составу, но сказано было, что они разные, промаркированные А и Б. Для начала, участники пробовали и оценивали напиток из стакана А. Затем им говорилось, что для очистки вкуса необходимо немного времени, и, для того, чтобы его занять, им предлагалось вручную переписать текст с экрана монитора – то, о чем я говорил выше. После этого они пробовали “другой” напиток, в стакане Б, и оценивали его.
Когда мы описываем ситуации или состояния людей, предшествующие агрессии и насилию, мы часто используем слова, относящиеся к высоким температурам. Ну, например: “И тут он вскипел”, “обстановка накалялась”, “народ бурлил”, или “температура зашкаливала”, «накал страстей», и проч. Даже места, где происходят насилие и агрессия, мы называем “горячими точками”. А что, если эти “горячие” слова сами по себе могут вызывать агрессию? Именно это поставили себе целью проверить психологи (Nathan DeWall & Bushman, 2009) в двух экспериментах.