Каждый четвертый американец старше 40 лет в той или иной степени страдает аносмией, или потерей обоняния. Это может повлиять на все — от аппетита, формирования памяти, полового влечения до риска психических заболеваний.

В первые дни пандемии один, казалось бы, менее тяжелый, но тем не менее тревожный симптом постоянно попадал в заголовки газет: аносмия, или полная потеря обоняния. Однако это было несколько неправильное название симптома, с которым сталкивались многие пациенты с COVID-19. Согласно нескольким исследованиям, потеря обоняния, о которой сообщалось в связи с COVID-19, чаще всего была гипосмией, или частичной потерей.

Многие люди с якобы легкой формой COVID часто отмечали потерю обоняния как единственный симптом. Хотя то, что в течение нескольких недель ваша еда на вкус напоминает картон, может показаться не таким уж плохим, значительный процент пациентов с COVID еще не полностью восстановили свое обоняние, и это существенно влияет на их повседневную жизнь.

«Мы видим довольно много людей с COVID с длительной потерей обоняния через шесть-восемь месяцев, и мы не знаем, какая часть населения будет иметь постоянную потерю обоняния», — говорит доктор Ричард Доти, директор Центра обоняния и вкуса при Пенсильванском университете.

Потеря обоняния на неопределенный срок может нанести вред как физическому, так и психическому здоровью в долгосрочной перспективе. Например, поскольку нарушение функции обоняния может также повлиять на способность чувствовать вкус, это может привести к перееданию или недоеданию, что может стать причиной множества заболеваний, связанных с весом.

Паросмия, или искажение обоняния, – еще один симптом, связанный с обонянием, который часто отмечают пациенты с COVID-19, также является известным катализатором тяжелых психических заболеваний, таких как депрессия и шизофрения. «Почти у трети людей наблюдаются некоторые психиатрические последствия, связанные с COVID», — говорит Доти.

Кроме того, существует проблема безопасности. Люди, которые не могут нормально чувствовать запахи, могут не знать, когда в их доме утечка газа или пожар. На самом деле, непропорционально большое количество пожилых людей умирает от случайного отравления газом, потому что у трех из четырех человек старше 80 лет обоняние значительно ослаблено, говорит Доти. Одно исследование показало, что у пожилых людей с плохим обонянием риск умереть в течение десяти лет на 46 процентов выше, чем у людей без потери обоняния.

Потеря обоняния также может изменить химию мозга таким образом, что это может повлиять на рациональное мышление, эмоциональную обработку и двигательный контроль. Оно играет важную роль в формировании воспоминаний и чувства влечения благодаря воздействию феромонов на мозг.

«Феромоны могут вызывать агрессию, страх, но также и влечение», — говорит доктор Сурда Павол, профессор кафедры оториноларингологии Университетской больницы Гая и Святого Томаса в Лондоне, Великобритания. «Поэтому отсутствие обоняния и вкуса может привести к потере либидо и уверенности в себе».

COVID-19 – далеко не единственная напасть, которое может привести к длительной потере обоняния. Каждый четвертый американец старше 40 лет в той или иной степени теряет обоняние по целому ряду причин — от аутоиммунных заболеваний, таких как болезнь Паркинсона, до воздействия опасных химических веществ на работе. Так что эпидемия болезни носа не исчезнет, как только пандемия отойдет на второй план.

Другие вирусы, например, обычная простуда, могут даже навсегда повлиять на функцию обоняния. Мы часто видим людей в возрасте 40 лет, которые говорят: «Да, у меня была ужасная простуда, я справился с ней, это было шесть месяцев назад, а еда до сих пор не имеет вкуса», — объясняет Доти.

Потеря обоняния, вызванная вирусами, обычно происходит внезапно, в то время как аутоиммунные заболевания или токсины окружающей среды вызывают более постепенную потерю. Ученым пока неясно, как именно COVID-19 нарушает функцию обоняния, но есть обнадеживающие новости для тех, кто уже давно перешел от потери обоняния к его искажению. По словам Павола, это «отражает восстановление или перепрограммирование обонятельных сенсорных нейронов».

Существует ряд различных методов лечения людей с частичной потерей обоняния с разной степенью успеха. Назальные стероиды могут быть полезны, как и хирургическое вмешательство, если потеря вызвана структурной блокадой. Полную потерю обоняния восстановить труднее. Доти говорит, что у пациентов, которые приходят в его клинику с аносмией, чуть более 10 процентов шансов вернуться к нормальному обонянию.

Тренировка обоняния – это терапия, часто пропагандируемая в мире здоровья носа, которая заключается в попытке стимулировать обонятельные рецепторы сильными запахами, такими как эвкалипт, гвоздика и даже аммиак. Однако это требует усилий и упорства, а врачи часто идут на поводу у пациента и не рекомендуют это.

Тем временем доктор Даниэль Коэльо из Школы отоларингологии Университета Содружества Вирджинии разрабатывает кохлеарный назальный имплантат – как слуховой аппарат, но для носа. Коэльо — специалист по ушам, и его специализация — традиционные кохлеарные имплантаты. Он работал над этой технологией еще до начала пандемии, но, когда потеря обоняния стала преобладающим симптомом, их исследования пошли в гору.

«Мы начали понимать, что эта технология невероятно актуальна для исследований, которые мы проводили, разрабатывая лечение потери обоняния», объясняет он.

Стимулировать рецепторы в обонятельной луковице гораздо сложнее, чем в ухе, поэтому команда Коэльо работала с исследователями из Массачусетского университета, разрабатывая подробные карты обонятельных путей в мозге. Другая группа в Великобритании создает химические датчики для устройства, а еще одна группа работает над тем, где и как его разместить. В настоящее время испытания на людях ожидаются через три-пять лет.

Врачи, работающие в области обоняния, видят в COVID-19 положительную сторону — он привлек внимание к их исследованиям, которые давно назрели. «Исследования обоняния никогда не былы популярными как слух или зрение, отчасти потому, что у нас нет эквивалента слухового аппарата или очков для людей с проблемами обоняния», — говорит Доти.

Когда-нибудь в недалеком будущем это может перестать быть проблемой.

Hirschlag, А. (2021). Your Sense of Smell Is Linked to Your Overall Health, Discover, 4 June 2021. Ссылка.

 «Сознание – гораздо меньшая часть нашей разумной жизни, чем мы осознаем, потому что мы не можем осознавать то, что мы не осознаем»
Д. Джейнс.

Слова в эпиграфе – из книги психолога Принстонского университета Джулиана Джейнса The origin of consciousness in the breakdown of the bicameral mind, опубликованной в 1976 году. В этой книге он выдвинул весьма необычную гипотезу, про которую до сих пор и мало кто знает, и называют работой гения, и полным бредом.

Звучит она так: 3000 лет назад у людей еще не было сознания. Люди говорили, спорили, принимали решения, влюблялись,  воевали, и при этом обходились без осознавания этого. Сознание, утверждал Джейнс, есть продукт исторического процесса, следы которого можно обнаружить. Надо заметить, что сознание – лишь крохотная частица работы нашего мозга, не верхушка айсберга, а булавочная головка на этой верхушке. Объем сознания равняется максимально 40 битам в секунду, когда подсознательные процессы в это же время получают около 11 миллионов бит (Nørretranders, 1998). Одной из проблем, которыми занимается современная когнитивная психология  и философия, является понимание, зачем именно нам нужно сознание. Одно из объяснений заключается в том, что это необходимо для продвинутого социального общение, благодаря которому мы стали доминирующим видом на планете.

В книге Джейнс, в качестве основных примеров, приводил поэмы Гомера: Илиаду и Одиссея.  Люди вели вполне благополучную жизнь без сознания, потому что его заменяли боги, которые говорили людям, что делать. Развитого понятия самости, концепции «Я» тогда не существовало. Мозг, по Джейнсу, был разделен на два отделения, так же как и сейчас, по границам двух полушарий. Правое полушарие, в котором нет лингвистических центров, передавало информацию левому, которое производило голоса в голове. Тогда это считалось голосами богов, а сегодня – галлюцинацией, и симптомом психического расстройства.

Поэтому когда какой-то греческий герой, например, Агамненон, решал отойти в сторонку поговорить с богами, то он реально с ними говорил. Он не мог критически относиться к тому, что происходило, потому что эта функция как раз сознания.

Впрочем, почитайте сами, и вы увидите там массу примеров такого рода:

Девять дней на воинство божие стрелы летали;
В день же десятый Пелид на собрание созвал ахеян.
В мысли ему то вложила богиня державная Гера.
Гомер, «Илиада»

Соответственно, у человека не было ни свободы воли, ни свободы выбора. Заметьте, что ее и сейчас у нас не очень-то много. И люди не могли и не несли ответственности за свое поведение, преступления и подвиги. Боги были причиной поведения и волей человека в те времена. Джейнс рассказывает о процессе производства предсказаний и решений, происходящим дельфийскими жрицами, как примере воплощения голосов в голове в конкретные политические и культурные шаги.

В определенный момент, с ростом популяции, переселениями, развитием письменности и объемом культурных отношений, боги стали «покидать» людей и стало зарождаться сознание. На многочисленных примерах Джейнс показал, что ситуация, когда боги покидали человека, всегда воспринималась трагически и пугающе: человек просто не знал, как ему поступить.  Однако это стало происходить все чаще и чаще, и люди рисковали, совершая поступки, за которые боги могли их покарать. Карать, естественно, было некому, и люди учились обходиться без помощи богов. Процесс де-шизофренизации продолжался; он мог быть также связан с растущим числом голосов-богов в головах людей разных культур, инфляцией ценностей того, что они говорят и «конвертацией» этих откровений как аргументы для других людей. Зарождение сознание возможно и привело к монотеизму, когда у больших групп людей стал появляться один бог – сознание. Правда, бог этот был уже недоступен на постоянной основе, и милости его надо было каким-то образом добиваться. Тогда же, полагает Джейнс, стали зарождаться этические нормы, коль скоро человек обретал определенную свободу воли.

Одиссей, в этом смысле, является прекрасным образчиком переходного периода, когда в его голове происходили такие же перипетия, как и в его жизни – боги то вели его, и он слушался их, то он пытался сопротивляться их командам. Психоаналитическая школа вообще рассматривает это как борьбу подсознания с зарождающимся сознанием.

Я прочитал книгу Джейнса, наверное, лет 10 назад, и, почему-то, в последнее время часто вспоминаю эту гипотезу. Такое ощущение, что масса людей опять стала говорить с богами напрямую…

В начале статьи — картина Уильяма Флинта (William Russell Flint) «Одиссей Гомера».

Jaynes, J. (1982). The origin of consciousness in the breakdown of the bicameral mind. Boston : Houghnjn Miffin.

Nørretranders, T. (1998). The user illusion : cutting consciousness down to size. New York: Viking.