Английский демограф Томас Мальтус писал в 18 веке, что увеличение плотности населения неизбежно ведет к росту насилия, общественным беспорядкам, дефициту и эпидемиям.
Экспериментальный психолог Джон Калхаун (John Calhoun) в 1962 году опубликовал результаты исследования под титулом «Плотность населения и социальная патология», которые стали часто цитируемым источником в литературе по психологии насилия. Чтобы проверить наблюдения Мальтуса, Калхаун провел поистине дьявольский эксперимент. Он поместил большое число крыс в клетку и вскоре стал наблюдать, как крысы стали убивать, насиловать и даже пожирать друг друга. Все эти сцены происходили в центральном пункте выдачи еды в клетке, несмотря на то, что в других частях клетки пища также была доступна. Казалось, крысам нужна эта социальная стимуляция, несмотря на то, что многие их них даже не могли достать пищу в этом месте.
Однако экстраполировать поведение крыс на людей – значит делать огромные допущения. Исследования, проведенные с тех пор, показывают все же другую картину (De Waal, Aurelli, & Judge, 2000).
Так, например, число убийств не связано с плотностью населения – в то время, как в Америке плотность невысокая, число преступлений – самое высокое. А в Голландии, где плотность в 13 раз выше, чем в Америке, таких преступления совершается в восемь раз меньше.
Другие исследования показали, что люди, оказываясь в очень плотной среде, могут вести себя агрессивно, но могут и адаптироваться и, принципиально, стараются избегать конфликтов. Так, например, в общежитиях студентов, где плотность заселения высока, студенты чаще закрывают двери и меньше общаются, чем там, где такая плотность ниже.
Люди – не крысы, заключают авторы (De Waal, Aurelli, & Judge, 2000), и, демонстрируя результаты своих экспериментов с приматами, находят, что даже приматы не ведут себя так. Это подводит к выводу, что вполне вероятно, результатом такого чрезмерно агрессивного поведения в эксперименте с крысами была не плотность населения, а недостаток пищи. И вот здесь, заключают авторы, может таиться настоящая опасность – дефицит питания, отягощенный чрезмерной плотностью населения, может изменить наше поведение в темную сторону.
De Waal, F., Aurelli, F. & Judge, P. (2000). Coping With Crowding. Scientific American, 282(5).
Фото из London Evening Standard.
Это справедливо. Когнитивная психология нам говорит, что как бы мы не были искусны в переключении с одной задачи на другую, однажды наших способностей может оказаться недостаточно для выполнения таких сложных действий, как вождение автомобиля и разговора по телефону.
Можем ли мы отличить паштет, который мы покупаем в магазине для себя, от корма для собак? Именно это вопрос поставили перед собой исследователи во главе ученого из Гарварда, Джона Боханнона (Bohannon, Goldstein, & Herschkowitsch, 2009). Если вам сама мысль о том, что его можно съесть кажется дикой, помните, что, вообще-то, наши предпочтения в еде – не данность, а исторический и культурный феномен. Так, например, лобстер еще в 18 веке в Северной Америке считался пищей рабов или удобрением.
печени (на фото справа), а собачья еда была признана худшей по вкусу в 72% случаях.
“Ледяной взгляд”, “прохладный прием”, “холодные отношения” – эти метафоры нам всем знакомы. Однако социальная психология показывает, что эти фразы больше чем метафоры, — они реально отражают чувство холода. Давайте посмотрим на два эксперимента, проведенные психологами из Университета Торонто, Канада (Zhong & Leonardelli, 2008).
Я